Откуда у меня убежденность, что идея Истинного православия, как она есть, может быть нужна какому-то значимому количеству людей? Я не хочу ссылаться на уже накопленную мною статистику (которая не будет убедительной для тех, кто не может ее проверить), а сошлюсь на теорию — тем более что теория, как показали исследователи науки в XX веке, всегда гораздо убедительнее любых фактов. Тут я позволю себе сказать крайнюю банальность: я, представьте себе, верю, что Евангелие будет кому-нибудь нужно до самого конца времен. Эта моя вера ниоткуда не следует и ничем не доказывается. Это чистой воды теория, изложенная как в Новом, так и в Ветхом Заветах. То количество людей, которым реально нужно Евангелие, и является во всех этих моих построениях «значимым». Все остальное меня не интересует.
У читателя, который следил за текстом, но плохо следил за мыслью, теперь мог возникнуть такой вопрос: хорошо, пусть сама идея реальна. Но чем эта идея лучше незадолго до того отвергнутой идеи «секты баптистов с православной атрибутикой»? Разве эта новая идея, хотя бы только в российских условиях, способна дать больше людей? (Я заранее соглашаюсь, что по количеству членов перспективы ИПЦ v.3.0 никак не лучше, чем у баптистов.) Тогда чем же это не обыкновенный проект очередной религиозной «секты на любителя»?
Отвечаю, хотя такое объяснение нужно только для непонятливых: секты наполняются (в качестве рядовых членов) социально пассивными членами общества (если среди них бывают какие-нибудь менеджеры, которых «очень ценят на своей работе», то все равно речь идет о людях социально пассивных: которые везде и всюду если и ценятся, то именно за то, что послушно играют по чужим правилам), а ИПЦ v.3.0 — наиболее самостоятельными и инициативными; их прямое и особенно косвенное влияние оказывается чрезвычайно большим даже по масштабам такой большой страны, как наша. Ведь для такого влияния вовсе не нужно большого числа… Несколько «правильных» человек, занявших «правильные» позиции, всегда будут эффективнее любой толпы и любой туши.
Итак, стратегически верное решение — считать всегда, что большинство потенциальных прихожан ИПЦ v.3.0 пока что совсем не соприкасаются с религиозной сферой.
Но остаются нерешенными главные «инженерные» вопросы: чем обеспечить «ферментизацию», необходимую для усвоения идеи Истинного православия организмом не особенно религиозного человека? И второй, не менее важный, но более технический вопрос: как потом управляться с толпой людей, большая часть которых оказывается с психологией «лидера».
Несмотря на всю важность последнего вопроса, я не буду на нем останавливаться, т. к. тут нет ничего специфически церковного. Обычные проблемы менеджмента [дополнение 2011 года: они были описаны в статье «Проблема лидеров и проблемы из-за лидеров», см. в этом сборнике]. Поэтому поговорим лишь о первом вопросе — о том, что может обеспечить «ферментизацию».
Это как раз тот самый когнитивный диссонанс, которого в прочих схемах построения религиозных организаций принято избегать. Если в этих прочих схемах религиозная идея подается как уже готовое решение — но вопроса, который поставил не ты, и решение поэтому точно уж не твое, — то в схеме, основанной на когнитивном диссонансе, идея подается лишь как возможный (и поэтому наверняка обреченный быть выбранным не всеми) вариант решения того, что подается именно как вопрос, как нерешенная проблема.
Проповедь сводится вовсе не к тому, чтобы привлечь внимание к правильному решению (об этом решении достаточно просто сказать, чтобы его могли принять к сведению, когда будет надо), а к тому, чтобы обострить проблему.
Если обращать проповедь к людям и без того инициативным и привыкшим принимать решения, то именно такой язык для них окажется близок. Им нужно говорить о православии не как об ответе, а как о вопросе. Ответ они должны искать сами, и, вообще говоря, именно ради этого существует вся православная жизнь, и мы не умираем сразу после того, как уверовали в Истинное православие.