— «Четырнадцатый», «Четырнадцатый»! Вы что, заснули? — прозвучал голос Крапивина.
— Есть, «Четырнадцатый»! — ответил Виктор.
— На старт, да поэнергичней!
— Есть, на старт поэнергичней!
— Взлет разрешаю!
— Готов!
Виктор не очень резво взял старт. Его истребитель бежал по полосе как-то нехотя. Медленно набирая скорость, он прошел мимо стартового командного пункта, где другие обычно убирали шасси, и только напротив радиолокаторов оторвался от земли.
— Вяло работаете, Веселов, — заметил Крапивин. — Смелее действуйте!
Рядом с Крапивиным сидел Фадеев. Он внимательно наблюдал за посадкой самолета Новикова. Прохор выполнил посадку образцово и тут же по радио получил благодарность от командира полка.
— Уварыч, — сказал Крапивин, повернувшись к Фадееву, — сегодня на разборе будет повод поговорить о полетах молодежи. Как, по-твоему?
— Я готов, Иван Иванович.
— Смотри, Тарасов сел так, что хоть завтра самолет в ремонт отправляй. А Веселов на взлете будто спит.
— Недоработки наши, недоработки, Иван Иванович.
— Если бы только наши, — вздохнул Крапивин. Он спросил в микрофон: — Как Веселов справляется с заданием?
— Пока хорошо, — доложил дежурный штурман.
— В воздухе он, кстати, себя неплохо чувствует. У него ахиллесова пята — посадка. — Крапивин скомандовал: — «Четырнадцатый», возвращайтесь на аэродром.
Веселов принял команду. Он вышел на приводную, взял курс на посадку, все следили за ним. А Виктор, плотно сжав зубы, думал, как бы не промазать — потом еще долго не дадут ночью летать.
«Миг» снизился. Шасси выпущено, вовсю светят прожекторы. Пора приземляться. Но Виктор почувствовал неуверенность. «Пойду на второй круг», — мелькнула мысль, и он машинально взял ручку на себя. Самолет пролетел мимо вышки, черных коробок радиолокаторов. «Чего боялся, то и случилось, — подумал Виктор. — Промазал».
— «Четырнадцатый», «Четырнадцатый», — послышалось в наушниках. — Вы шли на посадку хорошо. Внимательнее, все будет в порядке, — говорил командир полка.
— Есть, быть внимательным! — отозвался Виктор.
На этот раз Веселов не перенапрягался. «А то опять перестараюсь», — подумал он и постепенно отдавал ручку от себя. Истребитель, послушный его воле, шел на снижение. Вот он, кажется, уже коснулся бетонки. Нужно тормозить спокойно, без суеты. Отчего же тормоза не слушаются? Самолет бежит и бежит по асфальту как ошалелый.
«Виктор, тормози!» — приказал себе Веселов и еще сильнее нажал на педаль. Самолет постепенно остановился.
«Чуть не выкатился за полосу, — пронеслось в голове. — Жди, Витька, разноса».
Виктор развернул самолет, вывел на рулежную дорожку. Солдат фонариком остановил Веселова, посмотрел под колеса. Целы. Можно на стоянку.
Разбор ночных полетов состоялся под утро. Летчики, уставшие, утомленные, собрались в «высотке», приободрились. Виктор даже пытался шутить, но у него не получалось. Больше шутили над ним.
— Как, Веселов, не поцеловался с мадонной? — спрашивал Новиков, укладывая карту в планшет.
— Это что еще за мадонна? — огрызнулся Виктор.
— Не знаешь? Та, что возле аэродрома стоит. Ну, с веслом, в купальнике. Наш самодеятельный скульптор поставил ее для ориентировки.
— Попробовал бы он поцеловать, — подхватил Устоев. — Мадонна так огрела бы его веслом — нос на сторону свернулся бы.
— Что ты, Петя! — возразил Новиков. — Мадонна с испуга стрекача дала — и весло, и плавки забыла... Такое чудовище перло на нее: глазища горят, из хвоста жар пышет... А в кабине симпатичный лейтенант сидит.
— Я-то что, — перебил Новикова Виктор. — Вот Пашка Тарасов деранул так деранул, аж дым из-под колес. Да какой дым-то — целое вулканическое извержение.
Веселов перенес шутки на Тарасова. Но Павел укладывал в вещевой мешок свои доспехи и ни на кого не обращал внимания.
— Не слышишь, Паша, — громко спросил Виктор, — о тебе речь?
— Мели, Емеля, твоя неделя, — отшутился Тарасов, завязывая вещевую сумку.
Вошли Крапивин и Фадеев. Веселов заметил их первым и подал команду. Крапивин махнул рукой, что означало — «вольно».
Расселись за столы, притихли.
— Ждете, хвалить вас буду, — начал Крапивин. — Пожалуй, есть за что и похвалить. Слетали в зону зрело, как настоящие летчики. Даже лучшего трудно выделить. Набили руку. А вот с посадкой да со взлетом некоторые не дружат. — Крапивин глазами отыскал Веселова. Тот встал, вытянулся. Все заулыбались. — Садитесь. Чуть было до города не докатил, лейтенант. Совсем растерялся. Что, тренажа мало, что ли, было?