Во время его выступления кто-то из верховников унылым тихим голосом произнес: «Не ведаю, удивительно, отчего это государыне пришло на мысль так писать».
Замыслы Верховного Тайного совета тогда возбудили толпы и великое недовольство в разных сословиях Российской империи. После того как 2 февраля подписанные государыней «кондиции» зачитали прилюдно в собрании Сената, командование гвардии и руководители статских государственных ведомств были возмущены действиями верховников. Недовольство нарастало с каждым днем. В городе стали открыто возникать группы возмущенных людей, особенно сторонников древнего русского самодержавия, доходивших до такого ожесточения, что они смело заявляли: «Нам бы собраться, напасть на них с оружием и перебить их!» Особенно злобно высказывались представители армии и гвардейских полков, ибо сообразно «кондициям» Анна Иоанновна не могла назначать своим указом командующих лиц в армии и гвардии. Теперь это право принадлежало Верховному Тайному совету.
И вдруг, среди нарастающего общего недовольства, к великому торжеству гвардии, новая императрица, вопреки запретам группы верховников и не спрашивая разрешения, 12 февраля по старой традиции объявляет себя полковником Преображенского полка и капитаном Кавалергардской роты. Гвардия ликовала и злобно отзывалась о верховниках с их руководителем – князем Долгоруким.
25 февраля 1730 г. племянница Петра I, герцогиня Курляндская Анна Иоанновна пришла во дворец в окружении гвардейцев, громогласно заявлявших о восстановлении самодержавия и заверивших императрицу: «Государыня! Мы верные рабы вашего величества. Мы служили верно вашим предшественникам и теперь готовы пожертвовать жизнью, служа вашему величеству. Мы не потерпим ваших злодеев. Повелейте только, и мы к вашим ногам сложим их головы». Затем в присутствии верховников князь Антиох Кантемир зачитал императрице челобитную, подписанную шестьюдесятью шестью известными россиянами, высказавшими просьбу о восстановлении петровского Сената и уничтожении всех пунктов, предписанных ей Верховным Тайным советом. Затем Анна Иоанновна обратилась к верховникам со словами: «Стало быть, пункты, поднесенные мне в Митаве, были составлены не по желанию народа! Князь Василий Лукич, стало быть, меня обманул!». После этих слов императрица приказала немедленно доставить ей подписанные в Митаве «кондиции». На глазах присутствующих Анна Иоанновна порвала подписанные ею документы и объявила, что «желает быть истинною матерью отечества и доставлять своим подданным все возможные милости».
Ну а затем, как это обычно бывало на Руси, для одних как из рога изобилия посыпались благодати – чины, звания, награды и почести, а для других – допросы в Тайной канцелярии и суровые приговоры покусившимся на святое – самодержавную власть и права помазанника Божия.
В числе награжденных и обласканных новой государыней оказался и Карл Густав Левенвольде, получивший звание камергера Императорского двора, дворянский титул графа и придворный чин шталмейстера. В дополнение к этому Анна
Иоанновна выдала своему осведомителю достаточную сумму денег для приобретения усадьбы адмирала Ф.М. Апраксина на левом берегу реки Мьи.
Новый владелец усадьбы граф К.Г. Левенвольде снес старый дом и хозяйственные постройки адмирала Ф.М. Апраксина и по проекту архитектора Ф.Б. Растрелли в 1730-х гг. построил весьма представительный деревянный дворец с большим количеством богато декорированных меблированных помещений.
Помня об оказанной важной услуге, императрица Анна Иоанновна приблизила ко двору верного графа Левенвольде. Шталмейстер двора выполнял многие поручения своей покровительницы и неоднократно награждался государыней. Именно ему императрица поручила отыскать подходящего жениха для своей любимой племянницы – принцессы Анны Леопольдовны. Анна Иоанновна, не любившая цесаревну Елизавету Петровну, торопилась найти племяннице жениха, чтобы сохранить ее будущему наследнику и роду российский трон. Немецкая империя изобиловала женихами-принцами для возможных выгодных политических брачных связей с Россией.