Это известие нас подкосило. Надо было что-то предпринимать. С чего начинать? С чем обращаться в тот же райисполком, который так распорядился судьбой нашего ребенка? Нужна справка из тубдиспансера, но на руки, как было нам сказано, такие справки не выдают. Нужен запрос из райисполкома, от жилищной комиссии райисполкома. А в райисполкоме никто на эту тему разговаривать с нами не захотел. Понадобился год, чтобы вопрос о замене жилплощади вновь был рассмотрен, хотя справку, подписанную заведующей тубдиспансером и подтверждающую болезнь наших соседей А.Ф. Сидоровой и М.И. Фигер. Константин Алексеевич добыл и в Краснопресненский райисполком представил.
Наступил день, когда, вновь сжимая в руке смотровой ордер, мы двинулись по ошарашившему нас своей респектабельностью адресу: Кутузовский проспект, дом 18. Это было совсем близко от Горбатки, на противоположном берегу Москва-реки, рядом с высотным зданием гостиницы «Украина». Дом новый, стоящий в одном ряду с прекрасны, ми зданиями и магазинами. Комната в 23 кв.м. в двухкомнатной квартире на третьем этаже, выходящей окнами на проспект. Широкое окно на южную сторону. Вошли в неё днем, когда светило солнце, и новые голубые обои с разводами из серо-белых цветочков, переплетенных в гирлянды, радовали взор. До нашего старого дома идти через Новоарбатский мост, только что выстроенный, минут пятнадцать. До центра и Ленинской библиотеки на троллейбусе тоже не больше двадцати минут, до работы совсем недалеко. Через два дома —- школа. Дорогомиловский рынок — рукой подать. И в университет Косте на занятия ездить удобно. Все хорошо, а главное, можно оградить Аночку от нависающей угрозы заболеть страшной болезнью. Конечно, мы согласны. Спешим в райисполком менять смотровой талон на ордер, дающий право вселиться в квартиру. Через два дня познакомились и с появившейся в квартире соседкой — старый большевик Мария Ильинична Живкова. Так именно она и представилась. Низенькая, крепкая, с большим пучком, разговорчивая. Она будет жить в маленькой 13-ти метровой комнатке. А до этого жила, отсидев какое-то время в каких-то иных местах, о которых упоминать ей совсем не хотелось, со своим сыном и его женой. Теперь вот, как с удовлетворением она сообщала, правительство, учитывая её прошлые заслуги как партийного деятеля и статус старого большевика, выделило ей отдельную жилплощадь. Есть у неё и ещё новость, которой хотелось поделиться, — прикреплена Мария Ильинична к спецмагазину для старых большевиков и к столовой для старых большевиков, где обеды дешевле, чем в других пунктах общественного питания по той причине, что в этой столовой еда готовится не для общественного, а в гораздо большей степени для индивидуального питания с учетом возраста и состояния здоровья клиентов. Есть диетический стол. Им то и собирается пользоваться Мария Ильинична. Столовая — в районе Красной Пресни. Там, на одной из фабрик, и вела свою пропагандистскую работу среди работниц ещё до войны Мария Ильинична. И хотя было это давно, она любит вспоминать о тех насыщенных годах своей жизни и деятельности.
Потекла наша жизнь на Кутузовском проспекте. Первые недели её были окрашены сознанием того, что из юго-западных далей мы вновь оказались на хорошо знакомых нам старых местах, рядом с родителями, к которым можно было заглянуть в свободный часок, если он выдавался среди дня. И Аночку к ним можно было отводить, что не составляло никаких трудностей. Интересно и приятно было обставлять свою комнату. Деньги, а точнее — гонорар за главы учебника, были получены, и их можно было потратить на мебель. Начали с приобретения большого трехстворчатого книжного шкафа со стеклянными дверками, с ящичками и закрывавшимися деревянными дверками полками в его ей части. Шкаф красив и вместителен. Потом был куплен огромный письменный стол с двумя тумбами, с зеленым сукном. Такие столы приходилось видеть в фильмах, когда показывают кабинеты больших начальников. Круглый обеденный стол и шесть стульев, диван, кресло-кровать, небольшой письменный стол, гардероб. Часть комнаты, отгороженная тяжелой занавеской, тоже обставлена: детская кроватка , маленькое сооружение—нечто похожее и на комод, и на шкафчик, — называется нами «драндулет». И ещё были куплены зимние пальто для Кости, Павла Ивановича и ондатровая шуба для меня. И это ещё не все: появился у нас столовый сервиз и набор чайной посуды. Истратили все деньги, зато купили все необходимое. Надо сказать, что в середине 50-х годов в московских магазинах появилось много товаров и в том числе импортных. Оживилась торговля, что связано было с экономическим подъемом в послевоенные годы и развитием производства.