В назначенное время возвращаемся к главному зданию лагеря, идем в кладовую. Она заперта на крепкий висячий огромный замок. Внутрь действительно проникнуть никто не может, и все вещи, привезенные из Москвы, находятся в целости и полной сохранности. Чемодан на месте. Никто к нему не прикасался. Сторожиха, появившаяся через некоторое время, разрешает взять чемодан. Достаем новую смену белья, чистое платье, ленты, меняем носки, приводим ребенка в порядок. Со слезами и вздохами расстаемся, а через четыре дня я увожу Анюту домой.
За её школьную жизнь ещё лишь один раз — уже после пятого класса — пришлось ей побывать в пионерском лагере Академии наук — в Звенигороде. И все повторилось. В родительский день я увидела её сидящей на скамейке возле ворот и ожидающей моего приезда. Увезти её пришлось в тот же день. И я с радостью сделала это, потому что продлевать мучения было бесчеловечно. Мы весело мчались к электричке, совсем быстро доехали до Москвы, а потом от Белорусского вокзала на метро до Киевского. Здесь вышли и в первой же палатке купила хлеба и ветчины. Поедать их стали тут же, расположившись у столика перед клумбой. Аночка ела с таким аппетитом, что чуть челюсть не вывихнула, и все вокруг ей страшно нравилось: и вид на Москва-реку, и Бородинский мост, и воробьи, подбиравшие крошки, и чудесная летняя погода. А больше всего ей нравилось, что она уже не в лагере. Вечером у неё поднялась температура, припухла шея, началась свинка. Больше никогда мы в лагерь не ездили.
43
Жизнь на Кутузовском проспекте имела свои особенности: это не старенькая Горбатка с покосившимися домишками и не Юго-Запад столицы, только лишь начинавший благоустраиваться. Кутузовский проспект в значительной части своей уже давно был заполнен вполне современными и комфортабельными жилыми зданиями, квартиры в которых предназначались для людей, связанных с властью. Здесь все было предусмотрено: магазины продуктовые и промтоварные, ателье, парикмахерские, кинотеатры «Пионер» и «Киев», школы во дворах больших домов, аптеки. Здесь в доме 26 жило самое большое начальство, а в соседних — тоже начальство, хотя и не столь большое. Ряд домов предвоенной постройки был продолжен в послевоенные годы. Высоко вознеслось на берегу Москва-реки одно из семи высотных зданий тех лет — гостиница «Украина», а перед ней — памятник Тарасу Шевченко; через реку сооружен новый мост, устремлявшийся, минуя Горбатку, к Садовому кольцу и властно требовавший продолжения трассы к самому Кремлю, что и повлекло очень скоро разрушение старых московских переулков, дорогой сердцу жителей этих мест Собачьей площадки. Между гостиницей «Украина» и домами самой ранней застройки по Кутузовскому проспекту появлялись новые жилые здания с магазинами «Сантехника», «Кулинария», «Дом игрушки», с поликлиникой в восьмиэтажном доме из светлого кирпича и с аптекой. Дом этот, обозначавшийся в конце 50-х годов, когда он был завершен, номером 18, делился на две половины, и двор его тоже был поделен непроницаемым забором на две части. В одной жили иностранцы, въезжавшие через арку на свою половину на шикарных машинах, в другой — дождавшиеся своей очереди на улучшение или получение жилплощади москвичи. Однако почти все квартиры в этой половине были коммунальными, и селили в них не всех подряд, а с выбором, поскольку окна комнат выходили на проспект, по которому ежедневно проезжали машины с людьми самыми ответственными, а потому и жители этих мест должны были быть сознательными.