Мама и папа вместе с тетей Машей и пирогом с капустой снова были рядом с нами, и все мы пили чай, сидя в креслах, на табуретке, на краешке раскладушки. Сентябрьский закат был великолепен, вечерняя прохлада потоками вливалась в открытую на балкон дверь. Судя по всему, погода завтра должна быть хорошей.
Вторая ночь нашего пребывания в новой квартире прибавила сил и бодрости. И до школы, находившейся возле гостиницы «Украина», и до института на Малой Пироговской отсюда было недалеко. Можно идти пешком, обходясь без автобуса, выходя из дома минут за тридцать до начала занятий. В то утро второго дня жизни на Ростовской набережной я смотрела с балкона, как идет через Бородинский мост Анюта, идет уже одна в свою школу. Вот скрылась её фигурка в синем пальтишке и с ранцем на спине под мостом, вот снова мелькает между деревьями на другой стороне Москва-реки, двигаясь к Новоарбатскому мосту. Потом исчезает из вида.
И я выхожу на Плющиху, и так знакома дорога к Девичьему Полю, к аллее, ведущей в сторону Пироговки, к красивому зданию на её пересечении с переулком Хальзунова. Прохожу мимо булочной, молочной, мимо продуктового и овощного магазинов, мимо книжного магазина и винной лавки, мимо аптеки. Теперь это будет наш московский мирок и на обратном пути я зайду за хлебом, молоком, за картошкой. Как все удобно, как близко.
Но иду я на занятия без нужной мне в этот день книги. У меня вообще нет тех книг, которые необходимы для подготовки к лекциям и семинарам. Есть полки, но нет книг. Они остались в прежнем доме, на Кутузовском проспекте, в том самом шкафу, который был куплен после выхода в свет моих первых работ, оплаченных издательством. Но о книгах — потом. Сейчас о другом — о том, как выплачивать долги, где и как можно заработать деньги, помимо зарплаты Работать в двух местах тогда не было принято. Могли, но только профессора, доктора наук: в ученых степенях и званиях учебные заведения и научно-исследовательские институты были заинтересованы. Да и на эти дополнительные оклады большой долг выплатить за нужный срок было бы невозможно. Нужны накопления Накоплений у меня, кроме той тысячи, что уже уплачена за квартиру, не было и, судя по всему уже никогда и не будет. Необходимо что-то придумать.
С энтузиазмом принимаюсь за главы для учебника по литературе XX века. Английская литература 1920-30— годов. Об этом надо написать за ближайший месяц. Три печатных листа. Можно четыре. Напишу четыре. За октябрь успею. И я успеваю, вставая каждый день в 6-30, готовя завтрак и обед, а также и ужин на предстоящий день. В 8 часов уходим на работу и в школу. Если занятий нет — в библиотеку. В библиотеке я всегда старалась как можно быстрее добраться до своего места в читальном зале, нигде и ни с кем не задерживаясь для разговоров. Времени было мало — до часу дня. С девяти до часу, а потом — домой, к возвращению из школы Анюты Но вот в один из дней встретилась у входа в библиотеку с Ольгой Ефимовной Афониной, с которой несколько лет назад, — ещё до Англии, — мы познакомились в нашем институте. Она пришла на кафедру в поисках человека, который мог бы ей помочь в подготовке радиопередачи о Филдинге. Она работала редактором на Московском радио, иногда и сама писала тексты в связи с юбилейными датами зарубежных авторов. Писала комментарии к изданиям Байрона, мечтала написать его биографию, уточнив многие факты, представленные в имеющихся работах, в извращенном, по её убеждению, виде. Случилось тогда, что она наткнулась на меня Текст передачи о Филдинге был мною написан, знакомство с ней состоялось, но было прервано моим отъездом. И вот теперь — новая встреча, закончившаяся очень радостным и важным для меня предложением написать ряд очерков о литературных музеях Англии, о тех местах, где жили известные писатели. Что могло быть лучше? Сразу же намечена была первая возможная радиопередача, если текст будет одобрен, о диккенсовских местах в Лондоне.
Через неделю иду на улицу Качалова, несу шесть с половиной страниц для пятнадцатиминутной передачи. Через день по телефону Ольга Ефимовна приглашает прийти в радиокомитет для записи. Текст поручают читать мне самой, предварительно проверив ораторские возможности. После этого сажают в комнату с обитыми чем-то мягким стенами, помещают перед экраном (я сижу за столом, а экран — передо мной), подают сигнал, и я начинаю рассказывать о диккенсовских местах, так хорошо знакомых мне по Лондону. В комнате, кроме меня, никого нет, но, очевидно, оператор все видит, за всем наблюдает и все слышит. Происходит запись. Но об этом я ничего не ведаю, полностью перемещаясь на Даути-стрит в дом 48, где жил молодой Диккенс, в «Лавку древностей» (Олд-кюрьозити шоп), в Сити, где работал он клерком, на набережную Темзы. Отведенные минуты промелькнули быстро. Побывать в Лондоне было удивительно приятно. Хотелось бы задержаться, но звучит сигнал завершения, следуя сразу же после последнего произнесенного мною слова. Дебют прошел успешно. Следующее чтение назначено через две недели в тоже самое время, т. е. в 4 часа дня. Текст представляется через неделю. Его тема — «Дом Бернарда Шоу в Эйот Сент-Лоренсе». Во время записи второй передачи Ольга Ефимовна представила меня заведующему литературным отделом. Был заключен договор на пять передач, потом ещё на пять. Так и ходила я на улицу Качалова каждую неделю — то текст несу, то на запись являюсь. После пятой передачи познакомили меня с письмами слушателей. Их было не очень много — около десятка, но благожелательные. В некоторых высказывались пожелания сделать такого рода передачи регулярными.