«Что же происходит? — внутренне ликовала я. — Эстафета принята. У него современный роман, у меня роман 20-30-х годов! У нас общие интересы и, по существу, одна тема. Мы идем рядом, по одной дороге. Я жила в Англии, он — в Индии. Мы читали одни и те же книги. Я привезла, необходимые мне материалы и книги из Лондона, он — из Бомбея А как же все пойдет дальше? Куда каждый из нас двинется?» Отвечая самой себе на этот вопрос, я уже знала, что скоро наши пути окончательно сольются, иначе и быть не должно.
В девять часов мы прощались с хозяевами. Геннадий Викторович пошел меня провожать. По дороге к гостинице успели ещё о многом поговорить. Он спрашивал, над чем я теперь работаю, какие курсы читаю, где живу, живы ли мои родители, где учится дочь. Рассказал и о себе, о том, что живет сейчас не с семьей, а в университетском общежитии вместе с больной матерью. Она тяжело больна, нужен постоянный уход. Жена с сыном остались в их прежней квартире. В подробности не вдавался, причины не пояснял. Я тоже ни о чем не спрашивала, сказав только о болезни моей мамы и о том, что Анюта, как и его сын, кончает школу. Геннадий Викторович, к сожалению, как он сказал, не может пригласить меня к себе домой, но приглашает завтра часов в пять-шесть, после рабочего дня, прийти в университет, к ним на кафедру. «Университет совсем рядом с гостиницей», — прибавил он, указав на здание на противоположной стороне улицы, по которой мы как раз шли. Расставаться не хотелось. Мысль о завтрашней встрече согревала.
Завтрашний день наступил. Он был наполнен многими делами и впечатлениями. Составили общее заключение по результатам осуществленной проверки работы с аспирантами. Результаты в целом — положительные, но отметили необходимость более крепкой и регулярной связи с другими вузами не только Свердловска, но и других городов. Во второй половине дня состоялась экскурсия по городу с осмотром архитектурных и исторических достопримечательностей и памятников.
Приближалось время идти в университет на кафедру литературы, туда я и направилась, хорошо зная дорогу и приведя себя в порядок, зайдя ненадолго в гостиницу, откуда, как было мне уже известно, до университета — рукой подать. Дошла до перекрестка. Осталось только широкую улицу перейти. Но не перешла, что-то удерживало, а потому стояла и стояла, пока не разобралась в своих чувствах, не поняла, что они противоречат желаниям. Я так ждала этой встречи, всю ночь и весь день думала о ней, а вот теперь поняла и знала, что в университет мне идти нельзя, потому что завтра поезд Свердловск-Москва уйдет без меня. Улицу я не перешла, за угол большого здания, как мне было вчера сказано, не повернула. Пошла в гостиницу и собрала свои вещи. На следующий день уехала.
Никогда больше в Свердловск не приезжала, но наша вторая встреча с Геннадием Викторовичем произошла совсем неожиданно для меня уже в следующем месяце, в середине апреля в городе Иваново, на происходившей там конференции о взаимосвязях русской и зарубежной литературы. Программу этой конференции, как это и бывает обычно, рассылали по многим вузам, и в ней был обозначен мой доклад о восприятии творчества Диккенса в России, а также названо имя докладчика. Наша встреча произошла сразу же после того, как я кончила говорить. Выйдя из-за кафедры, я увидела Геннадия Викторовича, кивнула и вышла в коридор. Здесь мы и оказались рядом, обнялись и поцеловались. А я ещё колебалась: стоит ли мне ехать в Иваново! Я бы, конечно, и не секунды не колебалась, если бы в программе увидела его имя, но там этого не было. Да он и не собирался делать никакого доклада, но сумел убедить своего заведующего кафедрой в том, что конференция в Иванове, бесспорно, заслуживает внимания, и вот теперь они вдвоем прибыли сюда. Какая радость! Завкафедрой из Свердловска был доктором наук, исследователем литературного наследия Мамина-Сибиряка, о котором был готов говорить в любое время всем и каждому. Потому его сразу же назначили руководителем секции русской литературы и предложили выступить с докладом на завершающем конференцию пленарном заседании. Профессор был доволен и приступил к выполнению своих обязанностей. Аникина никакими обязанностями не обременяли, я свой доклад сделала. Мы оба были свободны, а потому, гуляя по городу, заходя время от времени в маленькие кафе, наговорились всласть. Этим же вечером я должна была уезжать домой, свердловчане тоже решили в Иванове дольше двух дней, а тогда и завершалась конференция, не задерживаться. И все же, переживая счастье нашей встречи, ни я, ни Геннадий Викторович не забывали о русско-зарубежных связях, мимоходом вспомнили о том, что в Иваново родилась и провела свои детские годы Наталья Ильинична Черняк, ставшая известной французской писательницей Натали Саррот. Вспомнили об этом в кафе оба; знали о том, что Натали Саррот, живя в Париже, работала над своими произведениями в одном из кафе, куда она приходила утром, выпивала утренний кофе и печатала на машинке свои «Тропизмы» и все остальное. Она всегда сидела за одним и тем же столом. Такое постоянство нам было по душе. Мне казалось, я знала, что за последнее время научилась не только ощущать и чувствовать каждое мгновение, но чувствовать и то, что ему предшествует, ощущать само движение, нарастание чувства. Это Саррот и назвала «тропизмами».