Первого октября в квартиру Теда постучали Томпсон с напарником. Ему вручили ордер, и в первый момент Тед подумал, что его арестовывают за убийства. Неужели у полиции появились доказательства? Но нет, ордер касался опознания, которое должно было пройти в Мюррее. Не скрывая облегчения, Банди воскликнул:
– Ах, это! Только и всего?
Но как только детективы уехали, он бросился в парикмахерскую стричь волосы. Надо было как можно сильнее изменить внешний вид, чтобы сбить с толку Кэрол Даронч. Когда адвокат Теда, Джон О’Коннелл, уведомил его, что он опознан, Банди был потрясен. Он и помыслить не мог, что расследование зайдет так далеко. Тем не менее он быстро сообразил, как действовать дальше, – изображать безвинно обвиненного. Второго октября ему предъявили обвинение в похищении и попытке убийства. Внести сто тысяч долларов залога Тед не мог, и ему пришлось две недели просидеть в тюрьме.
За это время в прессе разразилась настоящая буря, друзья и коллеги Банди узнали об аресте, и эта новость повергла их в шок. Как такое могло произойти? Тед Банди, с которым они участвовали в избирательных кампаниях, ходили по ресторанам, вместе сидели в аудитории, похитил девушку и пытался убить? Невозможно, говорили они. Нет, это не он.
Лиз Кендалл, несмотря на свои предыдущие обращения в полицию, тоже была потрясена. Оказавшись в тюрьме, Тед постоянно слал ей письма. Когда он позвонил, Лиз рассказала, что связывалась с властями и поделилась с ними своими сомнениями на его счет. Услышать это для Теда было все равно что получить удар в солнечное сплетение. Однако он сумел сдержаться и сказать, что она правильно поступила. Правда все равно откроется, рано или поздно. Он не виноват. Две недели спустя залог снизили, Банди вышел на свободу и практически сразу же отправился в Сиэтл.
Полиция следовала за ним по пятам, и он начал следить за полицейскими в ответ: фотографировал их и записывал номера машин. Тед делал это не только для того, чтобы досадить детективам; в первую очередь он стремился сохранить контроль над собственной жизнью, который стремительно утрачивал. Он поселился у Марлина Вортмана и ездил на его машине, поскольку свой «Фольксваген» был вынужден продать, чтобы оплатить услуги адвоката. Время от времени он одалживал и «жук», принадлежавший Лиз.
Суд над ним был назначен на 23 февраля, и к этому моменту Тед вернулся в Юту. Когда судья Хэнсон признал его виновным в похищении с отягчающими обстоятельствами, земля ушла у Банди из-под ног. Это казалось немыслимым. Он убил стольких женщин, не оставляя следов, и считал, что полиция не может связать его ни с одним из совершенных преступлений. Но теперь, когда его осудили за похищение на основании одних лишь свидетельских показаний, притом довольно шатких, он почувствовал, что вокруг него сжимаются тиски.
Его отправили на трехмесячную психиатрическую и психологическую экспертизу к доктору Элу Карлайлу, с которым Теду понравилось беседовать, но только когда они не обсуждали преступления. Пока шла экспертиза, о встрече с Тедом попросили следователи из Колорадо под руководством Майка Фишера.
Джош О’Коннелл, адвокат Теда, был категорически против, но Банди не прислушался к нему. Он хотел встретиться с Фишером. Встреча состоялась 11 марта, и Фишер сразу же объявил, что собирается обсуждать убийство Карин Кэмпбелл «в окрестностях Аспена». Тем самым детектив задал тон дальнейшей беседы, вынудив Банди обороняться.
– Вы помните, где вы находились 12 января 1975 года, в пятницу? – был его первый вопрос.
Банди пожал плечами.
– Нет, не помню. В том смысле, что я не могу сказать точно. У меня же нет при себе никаких записей, ни ежедневника, ничего.
– Тогда скажем так: в январе 1975 года вы бывали в штате Колорадо?
– Возможно. Хм… да, пожалуй, возможно. Но наверняка я сказать не могу.
Банди предъявили выписки с его скидочной карты «Шеврон», свидетельствовавшие о том, что в Колорадо он был, и именно 12 января. Фишер, прищурившись, поглядел в лицо Теда:
– Как вам кажется, подпись на чеке с бензоколонки ваша?
– Похожа на мою.
– То есть это может быть ваша подпись?
– Пожалуй, может. Я хочу сказать, мою карту у меня в тот период не крали и я ее не терял, поэтому мог воспользоваться ею во время поездки, которую мог совершить в Колорадо.
На вопрос, с какой целью он ездил в Колорадо, Банди ответил, что хотел развеяться, так как испытывал сильный стресс из-за экзаменов, и вообще ему нравилось кататься. Он всячески старался избегать прямых ответов, постоянно уходил от темы и юлил.
В конце концов Фишер спросил его открыто: