Роберт Кеппел кивал и соглашался, хотя понимал, что проведение такого фестиваля – невыполнимая задача.
Тед посоветовал поискать выживших жертв убийцы – точнее, тех, кто мог стать жертвой, но не стал, – например, проституток, которым попадались странноватые клиенты, пытавшиеся нападать на них или увозившие в глухие удаленные места. Все время беседы Кеппел внимательно наблюдал за Банди: тот сильно потел и постоянно морщил лоб. Убийство – единственное, что всегда было у него на уме, – теперь оказалось для маньяка недоступно, и он явно этим мучился.
Чтобы навести разговор на собственные преступления Банди, Кеппел спросил его, не мог ли Ривермен временами проникать в дома женщин и душить их среди ночи. Тед отвечал ему в третьем лице, как будто говорил о Ривермене, но в действительности подразумевал, скорее всего, себя:
– Он постоянно забрасывает удочку то там, то тут, но на большой риск старается не идти. Для такого человека нет ничего сложного в том, чтобы проникнуть в дом и убить женщину. Он так уже делал, но понял, что это слишком рискованно и трудно, и лучше придумать какой-нибудь другой способ.
Очевидно, Банди имел в виду убийство Линды Хили в 1974-м, после которого перестал проникать в спальни к девушкам – вплоть до бойни в «Хи Омега» в Таллахасси четыре года спустя.
После этого Тед пустился в рассуждения о том, что даже жестокого преступника может мучить совесть. Он был в курсе концепции о психопатии, предполагающей, что психопаты неспособны ощущать вину или раскаяние. Но Банди говорил, что совмещение «нормальной» жизни с карьерой серийного убийцы обрекает его на множество тягот, поэтому он жалеет о том, что сделал. Он приводил в пример алкоголиков, которые сильно страдают от чувства вины. Они не могут удержаться на работе, их семьи распадаются, но эти люди все равно пьют. То же самое касается и серийных убийц. То, что человек ощущает муки совести, не помогает ему контролировать глубинное влечение, приказывающее убивать. Однако речь шла не о раскаянии в убийствах. Тед говорил о жалости к себе. Он сожалел не о том, что убивал, а о том, что его поймали.
Кеппел с самого начала знал, что помощи в реальном расследовании по делу Грин-Ривер от Теда не получит. Банди был готов обсуждать психологию убийцы, но не практические аспекты – кто, где, как и когда совершил то или иное преступление, – по-настоящему интересовавшие Кеппела с Райхертом.
Чтобы подтолкнуть беседу вперед, Кеппел показал Банди фотографию из дела об убийстве пятнадцатилетней Кэти Девайн, останки которой были найдены в июне 1974 года к юго-западу от Олимпии. Девочку изнасиловали и зарезали ножом. Она пропала в декабре 1973-го, и в ее похищении тоже подозревали Теда Банди. В последний раз ее видели уезжающей на зеленом пикапе, за рулем которого сидел белый мужчина. В то время в распоряжении Банди был зеленый пикап.
Когда Банди увидел снимок, его лицо окаменело. Глаза широко распахнулись и стали почти черными, он непроизвольно приоткрыл рот. Вены запульсировали на шее и на висках. Однако он очень быстро взял себя в руки, снова переключился в режим «консультанта» и начал рассуждать о том, что могло заставить Ривермена похитить и убить Кэти Девайн. Выдавать себя Банди не собирался.
Кеппел решил ознакомить его с методикой, которая была применена для его поимки, и рассказал Банди про компьютерный анализ, с помощью которого полиция вычислила его имя. Помимо списков всех мужчин с именем Тед и машиной «Фольксваген-жук», в компьютер загрузили данные людей, которые звонили сообщить о потенциальных подозреваемых, имена почти пяти сотен клиентов конного ранчо близ Иссакуа и тысячи двухсот постояльцев соседних отелей, нескольких тысяч сотрудников местных магазинов и заправок, студентов Вашингтонского университета, колледжа Сентрал Вашингтон, колледжа Эвергрин и Университета штата Орегон, а также соседей жертв. Так был получен список из ста наиболее вероятных подозреваемых, и Тед был в первой его четверти. Поэтому детективы рано или поздно добрались бы до Банди, даже если бы он не был арестован патрульным в августе 1975-го.
Это открытие шокировало Теда, который до того был совершенно уверен, что попался случайно. Кеппел лишил его ощущения превосходства над полицией.