Истекшие столетия ознаменовались войнами, неизвестными Земле, рождениями и смертями выдающихся деятелей, великими открытиями. Что-то опережало достижения земной культуры, что-то выглядело в глазах Кондрахина архаичным, почти средневековым. Так, уже почти сто лет на Тегле существовала техника пространственного видеоизображения, известная здесь под своим названием (иного Юрий и не знал), беспроводная телефонная связь, раньше, чем на Земле, начала развиваться авиация. Зато здорово отставало кораблестроение и разработка недр.
Чисто светских государств были единицы, но зато прочие — веротерпимы, вне зависимости от господствующей религии. Лишь бы подданные не становились нигилистами.
Как и на Земле, освоение Американского континента началось с испанской экспедиции, но почти с вековым опозданием. И назывался он не Америкой (Америго Веспуччи в истории Тегле не существовало), а Кетцайль — по первым, искаженным европейским произношением, буквам индейского бога. Испанцы были разгромлены коренным населением, их государства окрепли, благодаря угрозе чужеземного вторжения, и сохранились до нынешних лет. Нынешних — ибо время на всех планетах земной грозди течет одинаково.
На Тегле, как понял Юрий, в отличие от Земли, значительное развитие претерпело магическое искусство, хотя планета и не перешла из явленных в разряд сокрытых. То ли уровень его оказался все же недостаточным, то ли вариантные миры подчиняются иным законам — в этом Юрий до конца не разобрался.
Ведмедь этими вопросами не задавался. Всё свободное время — а у них его было предостаточно — он медитировал. Вполне вероятно, ведун-нигилист перемещался из мира в мир, оставляя на Тегле свой фантом. Кондрахин втайне завидовал ему, но чувство долга каждый раз перевешивало, и он поспешно настраивался на улавливание излучений от сигнальных заклятий.
"Интересно, — подумал Юрий однажды, — почему Ведмедь с его способностями позволил запереть себя в темнице? Конечно, там уйма всяких колдовских охранных штучек. Но что они для него, если он быстро управился даже с чудовищами Разгора?" Не выдержав, он напрямую спросил об этом напарника.
— Мне там никто не мешал, — спокойно, словно речь шла о послеобеденном отдыхе, объяснил Ведмедь.
— Но ведь ты мог исчезнуть оттуда?
— Конечно, но зачем? К тому же Кудеяр с сотоварищи неусыпно держали под контролем мою родню. Ты бы рискнул свободой своих близких?
"Да, Ведмедь, действительно не Просветленный. Те лишены привязанностей", — понял Юрий, и еще раз не слишком теплые чувства в отношении наставников шевельнулись в его груди. Разве что Лада, но та сама признавалась, что не сможет никогда переступить порог, отделяющих обычных людей от Просветленных.
И еще один интересный разговор состоялся у Кондрахина с Ведмедем днем позже.
— Я часто думаю о Разгоре. Почему этот странный мир входит в состав земной грозди?
Ведмедь на несколько минут вышел из обычного для него состояния рассеянной задумчивости.
— Разгор — самый древний мир, породивший и Землю, и Тегле, и прочие обитаемые планеты. Тогда только такие существо и обитали, если ты имеешь в виду ночных демонов.
— Нет, погоди! — воскликнул Юрий. — Тут ты заблуждаешься. Землю сотворили демиурги, и первоначально она была заселена именно людьми. Причем, не просто людьми, а выдающимися магами. На протяжении долгих веков она существовала как сокрытый мир…
— Не знаю, о чем ты говоришь, — ворчливо возразил Ведмедь. — По-моему, все это поповские байки.
Кондрахин надолго задумался. С одной стороны, его учеба среди Просветленных и их помощников, с другой — нигилист Ведмедь, в грош не ставящий ни Просветленных, ни церковников, ни колдунов своего мира. Кто прав? Если сведения о творении обитаемой Вселенной демиургами — лишь красивая сказка, выдуманная, возможно, специально для него, не является ли Нечто только частью этой сказки? Тогда в чем его истинная миссия? Или же ошибается Ведмедь?
— У кого ты учился? — спросил он.
— У кого?.. У природы, у деревьев, у животных.
— Нет, но были же у тебя наставники! Все эти магические приемы, которыми ты искусно владеешь, нельзя изобрести самостоятельно.
— А кто тебе сказал, что я их изобрел? Они существовали вечно, и пребудут такими. Надо всего лишь прикоснуться к ним, открыть душу.
Ведмедя роднило с Просветленными привычка говорить так, словно собеседнику абсолютно понятна его речь. Как если бы первокласснику учитель пытался объяснить теорию относительности в профессиональных терминах физики. Но, общаясь с наставниками в сокрытых мирах, он всегда имел в виду, что его готовят к будущему великому испытанию, к Предназначению, которое когда еще свершится. Сейчас же предстояло выполнить конкретное и не терпящее отлагательства дело, и Кондрахин честно пытался разобраться и в устройстве мира, и в напарнике, и в самом себе.
Порою ему казалось, что не было никакого московского следователя, ни жестоких в своей бессмысленности побоев во внутренней тюрьме Орловского НКВД, ни Иоракау, ни всего прочего. Он — по-прежнему подающий надежды студент, а завтра предстоит сложный экзамен. Вот и снятся ему кошмары. Но придет утро, и он поспешит в институт, начисто позабыв содержание фантастических сновидений.
Однако, долгожданное утро, хоть убей, не наступало. В теперешней — нереальной — жизни его окружал многомиллионный Рим, лишь отчасти схожий с тем Вечным Городом, о котором он читал в школьных учебниках. И Юрий Николаевич Кондрахин, сын простого орловского рабочего, являлся владельцем виллы и автомобиля, а рядом неотлучно находился совершенно странный человек с не менее странным именем.
Говорят, что трудно ждать и догонять. Ерунда! Погоня — это азарт, адреналин. А вот ожидание… Можно было бы убить время с пользой для себя, например, побродив по городу, наслаждаясь великолепными видами, рассматривая памятники архитектуры, или просто, пользуясь чудесной погодой, дегустировать непривычные для русского человека итальянские блюда в бесчисленных уличных кафе. Но напарники не решались отлучаться с виллы. Ведмедя, похоже, вовсе не интересовали римские красоты, да и небезопасно были экскурсии в его ситуации. Кондрахин же не забывал о том, что Джироло может объявиться в любую минуту, и едва лишь сработают сторожевые заклятия, необходимо немедленно выводить машину за ворота и мчаться в Ватикан.
— Ведмедь, как ты полагаешь, может ли Джироло забрать с собою каритину Третьей печати? Да, я помню, что ты уже говорил мне: нет. Но, может быть, существуют некие охранные заклятия, о которых мы не имеем представления? Или же ему надо только оказаться рядом, чтобы вновь овладеть папским дворцом? Или принять другой облик, в котором его никто не узнает?
— Мы узнаем, — лениво возразил Ведмедь. — Астральные отпечатки надежнее, чем отпечатки пальцев.
Они вели разговор на русском: Кондрахин вполне сносно мог объясняться с коренными римлянами, а вот Ведмедю приниматься за иностранный язык было просто лень. Иногда казалось, что ему вообще ни до чего нет дела, так бы и просидел сиднем сто лет. Но Юрий понимал, что на самом деле это не так. Взять хотя бы заботу о безопасности родственников, оставшихся в далеком Московском Ханстве. Насколько вероятно, что охранка оставит их в покое, если Ведмедь исчезнет навсегда? Он хотел задать этот вопрос, как вдруг Ведмедь насторожился и быстрым неслышным шагом приблизился вплотную к закрытой двери комнаты. Он вытянул ладонь и принялся оглаживать в воздухе что-то невидимое.
Кондрахин напрасно всматривался и обычным и астральным зрением. Пустота она и есть пустота. Ни малейшего намека на энергетические завитки.
Внезапно Ведмедь резким движением распахнул дверь — в большинстве покоев виллы они открывались вовнутрь.