– Сынишка кузнеца утверждает, что корабль с Хавнора. Мальчонка спускался в Порт прикупить заготовок и вернулся вчера поздно вечером. Говорит, что видел огромный корабль из Великого Порта Хавнора.
Возможно, он заговорил об этом, дабы у нее не было времени подумать над тем, какую цену запросить за коз, а лукавинка в его взоре объяснялась просто природной хитростью торговца. Но Великий Порт Хавнора практически не торговал с Гонтом – отдаленным, нищим островом, знаменитым лишь своими козами, пиратами, да волшебниками. К тому же было в этих словах – «огромный корабль», нечто, что встревожило и испугало ее, хотя она и не понимала, почему.
– Парень сказал, будто по, их словам, на Хавноре теперь есть Король, – продолжил торговец скотом, искоса глядя на нее.
– Что ж, это благая весть, – сказала Тенар.
Таунсенд кивнул.
– Может, теперь всякое иноземное отродье не будет лезть к нам почем зря.
Чужестранка Тенар вежливо кивнула.
– Но многие там, в Порту, возможно, этому кораблю не слишком рады.
Он имел в виду гонтийских пиратов, чье господство в северо-западных морях значительно укрепилось за последние годы, так что многие старые торговые пути, связывающие Гонт с центральными островами Архипелага, оказались перерезанными. Из всех жителей острова из этого извлекали выгоду лишь сами пираты, от чего они, однако, не переставали выглядеть героями в глазах многих гонтийцев. Насколько Тенар было известно, ее сын служил матросом на пиратской шхуне. Возможно, это безопаснее, чем плавать на торговом корабле. Недаром говорят, что лучше быть акулой, чем сельдью.
– Что бы ни случилось, всегда потом кто-то оказывается недоволен, – заметила Тенар не слишком заинтересованным тоном – просто чтобы поддержать нить разговора – и тут же торопливо добавила:
– Я покажу вам коз. Вы можете на них взглянуть, но я пока не знаю, будем ли мы их вообще продавать.
Она отвела торговца к воротам загона и оставила его там одного. Он ей не нравился. В том, что он уже дважды приносил ей дурные новости, его вины, конечно, не было. Тенар просто не хотела иметь никаких дел со столь скользким типом. Она не продаст ему ни одной козы Огиона. Даже Сиппи.
После того, как он ушел ни с чем, Тенар чувствовала себя неловко. Она ведь сказала ему:
– Не знаю, будем ли мы их вообще продавать.
С ее стороны было глупо говорить мы вместо я, поскольку Таунсенд не только не пожелал переговорить с Соколом, но даже ни разу не упомянул в разговоре его имя, будто мужчинам не привыкать заключать сделки с женщинами, в особенности нарываться на отказ.
Тенар не знала, что болтали о Соколе в деревне. Молчаливый отшельник Огион, вызывающий в их душах благоговейный страх, все же был местным магом, соседом по деревне. Они могли гордиться тем, что Сокол, который какое-то время жил в Ре Альби, стал Верховным Магом и совершил уйму замечательных деяний: отвадил дракона от Девяноста Островов, вернул утерянное Кольцо Эррет-Акбе и так далее; но они не знали его как человека. А он, в свою очередь, не знал их. С тех пор, как Сокол появился здесь, он ни разу не ходил в деревню, только в лес, на природу. Она как-то не замечала этого раньше, но он, подобно Ферру, держался в стороне от деревни.
Наверное, они хотели бы поболтать с ним. Люди в деревне любят почесать языки. Но они никогда не заходили слишком далеко в обсуждении деяний и поступков колдунов и магов. Говорить об этом было как-то жутковато; жизнь людей, обладавших волшебной силой, уж слишком отличалась от их собственной жизни.
– Оставь его в покое, – говорили жители Срединной Долины, когда кто-то из них начинал излишне раскованно обсуждать заезжего колдуна или местного волшебника Бича. – Оставь его в покое. У него своя дорога, у нас – своя.
Что касается ее самой, раз уж она решила стать сиделкой и служанкой мага, значит так тому и быть. Своя рука – владыка. Тенар не слишком часто показывалась в деревне. Жители деревни не питали к ней ни дружеских, ни враждебных чувств. Она жила когда-то в домике ткача Фана, была в свое время служанкой старого мага, тот сам послал за ней Таунсенда к подножию Горы. Тут все было в порядке. Но зачем она привела с собой столь ужасного с виду ребенка, с которым никто не хотел бы столкнуться нос к носу даже средь бела дня? Что она за человек, коли смогла стать ученицей мага и его сиделкой? Наверняка ведьма, да к тому же, чужестранка. Но в то же время она была женой богатого фермера – там, внизу, в Срединной Долине – хотя он недавно умер, и она овдовела. Да и кто поймет этих ведьм? Лучше оставить их в покое...
Она встретила Верховного Мага Земноморья у садовой изгороди.
– Говорят, прибыл корабль из столицы Хавнора.
Он остановился, и мышцы его напряглись. Казалось, Гед готов был развернуться и бежать без оглядки, подобно мыши, преследуемой коршуном. Но он мгновенно взял себя в руки.
– Гед! – встревожилась она. – В чем дело?
– Я не могу, – прошептал он. – Я не могу встречаться с ними.
– С кем?
– С людьми Короля.
Его лицо стало пепельно-серым, совсем как в тот день, когда он впервые появился здесь. Он озирался по сторонам, ища место, где можно было спрятаться.
Гед выглядел таким беспомощным и напуганным, что Тенар не могла думать ни о чем другом, кроме как о его спасении.