– Тебе не нужно встречаться с ними. Если они придут сюда, я их отошлю прочь. А теперь иди в дом. У тебя сегодня во рту не было ни крошки.
– Тут был какой-то мужчина, – сказал Гед.
– Таунсенд, он приценивался к козам. Я отослала его. Пошли!
Он пошел за ней. Когда они вошли в дом, она плотно прикрыла дверь.
– Эти люди не причинят тебе никакого вреда, Гед. Или они что-то против тебя имеют?
Он сел у стола и вяло покачал головой.
– Нет, ничего.
– Им известно, что ты здесь?
– Не знаю.
– Чего же ты боишься? – участливо спросила она с покровительственной ноткой в голосе.
Он спрятал лицо в ладонях.
– Я... Я не... – только и выдавил он из себя.
– Ну ладно, ладно, – прервала она его.
Тенар не осмеливалась прикоснуться к нему, боясь, что любое проявление жалости только усугубит охватившее его чувство самоуничижения. Она злилась и на него и на предполагаемых визитеров.
– В конце концов, какое им дело до того где ты, кто ты, и что собираешься или не собираешься делать! – взорвалась она. – Если они пришли совать свой нос в чужие дела, то им придется уйти ни с чем.
Она повторила слова Ларк. Тенар сейчас особенно не хватало этой простой, доброй женщины.
– Кроме того, не исключен вариант, что приход корабля вообще никак не связан с твоим присутствием здесь. Возможно, они хотят разогнать пиратов по домам. Хорошо, что у Короля, наконец, дошли до этого руки... Я тут нашла пару бутылей вина в дальнем углу буфета Огиона. Кто знает, сколько они простояли там? Мне кажется, нам обоим не помешает пропустить по стаканчику. Тут осталось еще немного хлеба и сыра. Малышка уже пообедала, и они с Хифер побежали ловить лягушек. Возможно, у нас на ужин будут лягушачьи лапки. Но сейчас давай перекусим хлебом с сыром и выпьем вина. Интересно, что это за вино, сколько ему лет и как оно попало к Огиону?
Она болтала без умолку, тем самым не позволяя Геду вставить хоть слово и не давая ему ни секунды передышки до тех пор, пока он не перестал испытывать муки стыда и не поел немного, запив скудный обед бокалом приятного на вкус старого красного вина.
– Будет лучше, Тенар, если я уйду, – сказал он. – До той поры, пока не пойму, кем я стал теперь.
– Уйдешь куда?
– Наверх, в горы.
– Скитаться... как Огион?
Тенар пристально посмотрела на Сокола, вспоминая, как она спросила его, когда они карабкались по горам Атуана:
– Часто ли приходится попрошайничать магам?
Тогда он ответил ей так:
– Да, часто, но волшебники умеют расплачиваться за гостеприимство.
Тенар вновь наполнила его бокал и осторожно спросила:
– Ты можешь хоть немного управлять погодой и излагать заклятия?
Гед покачал головой, отпил из бокала и уставился куда-то вдаль.
– Нет, – ответил он. – Не могу. Забыл все подчистую.
Она не поверила ему. Ей хотелось протестовать, отрицать услышанное, сказать ему: «Как это могло случиться? Как у тебя язык повернулся сказать такое... Неужели ты мог забыть то, что знал, все, чему научился у Огиона, на Рокке и за долгие годы странствий!? Ты не в силах забыть все заклинания, жесты и Имена, которыми столь искусно владел. Своим трудом ты заслужил ту власть, которой обладал!»
Но сдержав свой порыв она прошептала лишь:
– Я не понимаю, как можно все это...
– Чашка воды, – сказал он, слегка наклонив свой бокал, словно выливая его содержимое на землю. И, помолчав немного, продолжил:
– Вот чего я никак не могу понять, так это зачем он вытащил меня оттуда? Иногда молодые поступают крайне жестоко, руководствуясь при этом самыми лучшими побуждениями... Итак, я здесь, я вынужден жить с этим, пока не придет время вернуться.
Тенар так до конца не поняла, что он имел в виду, но его тон, одновременно жалобный и обличительный, потряс и разозлил ее.
– В конце концов, тебя принес сюда Калессин, – отрезала она.
Тенар не могла различить выражение его лица, поскольку дверь была закрыта, в комнате царил полумрак и лишь сквозь крохотное окошко, глядевшее на запад, пробивался призрачный свет заходящего солнца. Внезапно Гед отсалютовал ей бокалом и, невесело улыбнувшись, выпил его до дна.
– Это вино, – сказал он, – должно быть, подарил Огиону какой-нибудь богатый торговец или пират. Мне не доводилось пробовать ничего подобного даже на Хавноре.
Гед покатал бокал между ладонями, задумчиво глядя на него.
– Я возьму себе какое-нибудь другое имя, – сказал он, – и отправлюсь через горы в Восточный Лес, к истокам Ара, туда, где я родился. Вскоре начнут заготавливать сено, а во время сенокоса и сбора урожая всегда нужны рабочие руки.
Она не знала что и ответить. Человека столь хрупкого телосложения и болезненного вида мог нанять на подобную работу только крайне жестокий или чрезмерно жалостливый фермер. Но даже получив ее, Гед все равное ней не справится.
– Обстановка на дорогах в последние годы уже не та, что прежде, – сказала она. – Повсюду рыскают банды разбойников и грабителей. Иноземное отребье, как выражается мой друг Таунсенд. Ходить по дорогам в одиночку теперь небезопасно.
Она пристально вглядывалась в полумраке в его лицо, дабы понять, как он воспринял ее слова, и тут ее вдруг осенило: Геду, должно быть, неведом страх. Ему придется научиться бояться других людей.
– Огион продолжал скитаться до... – начал он и тут же прикусил язык, вспомнив, что Огион был магом.
– В южной части острова, – сказала Тенар, – много скота. Овец, коз, крупного рогатого скота. Стада загоняют в горы перед Долгим Танцем и пасут их там до наступления сезона дождей. Им всегда нужны пастухи.
Она сделала большой глоток. Вино обожгло ей рот, точно Имя дракона.
– Но почему ты не можешь остаться здесь?
– Только не в доме Огиона. Тут будут искать в первую очередь.