– Он все еще Верховный Маг? – спросила Тенар. Вопрос был довольно глупый, а если судить по наступившему вслед за ним гробовому молчанию, он еще и задел за живое.
Наконец маг ответил, тщательно подбирая слова:
– На Рокке нет сейчас Верховного Мага.
Тенар не осмелилась уточнить, что он имел в виду.
– Мне кажется, – сказал Король, – что человек, восстановивший Руну Мира, имеет право войти в любую структуру власти этого королевства. Разве вы не такого же мнения?
Маг помедлил и затем с некоторым трудом выдавил из себя:
– Конечно.
Король ждал, но тот ничего не добавил к сказанному.
Лебаннен устремил взгляд на сверкавшую на солнце водную гладь и заговорил так, будто рассказывал предание:
– Когда мы с ним прилетели на Рокк с Селидора верхом на драконе...
Он сделал паузу, и Имя дракона само возникло в мозгу Тенар, словно удар колокола: Калессин.
– Дракон ссадил меня там, а его унес прочь. Мастер Привратник сказал тогда: «Он сделал все, что мог, и полетел домой». А до того – на пустынном берегу Селидора – Гед запретил мне брать с собой его посох, сказав, что он больше не маг. И тогда Мастера Рокка собрались, чтобы избрать нового Верховного Мага.
– Они взяли меня с собой, дабы я узнал все, что мне, как Королю, нужно знать о Совете Мудрых. Я оказался среди них еще и потому, что должен был заменить одного из них – Ториона, Мастера Вызова. То самое великое зло, которое обнаружил и которому положил конец милорд Сокол, обратило против Ториона его искусство. Когда мы были там, в безводной стране, между стеной из камней и горами, я видел Ториона. Милорд разговаривал с ним, убеждая его перешагнуть стену и вернуться к жизни. Но тот не послушался. Он так и не вернулся из царства мертвых.
Изящные, но сильные пальцы юноши мертвой хваткой вцепились в ограждение мостика. Он по-прежнему не отрывал глаз от глади моря. Помолчав немного, Король продолжил свой рассказ.
– Итак, со мной их стало девять, тех, кто пришел избрать нового Верховного Мага.
– Они... мудрые люди, – сказал он, бросив взгляд на Тенар. – Сведущие не только в своем искусстве. Мне до этого приходилось видеть, как они сводили различные подходы к проблеме разных членов Совета воедино, принимая абсолютно верное решение. Но на этот раз...
– Случилось так, – продолжил за него Мастер Ветров, видя, что Лебаннен, судя по всему, не хочет критиковать Мастеров Рокка, – что мнения наши разошлись, и решение принято не было. Мы так и не пришли к единому мнению. Ведь Верховный Маг не умер... он жив, но больше не маг... хотя, кажется, по-прежнему может повелевать драконами... В довершение всего Мастер Изменений, который сам еще не отошел от потрясения, перенесенного им, когда его искусство обратилось против него, продолжает верить в то, что Мастер Вызова восстанет из мертвых. Он горячо убеждал нас дождаться его возвращения... А Мастер Образов вообще не раскрывал рта. Он – карг, как вы, миледи. Вы знали об этом? Он прибыл на Рокк с Карего-Ат.
Проницательные глаза мага изучали ее, как бы желая узнать, откуда дует ветер.
– Словом, мы зашли в тупик. Когда Мастер Привратник попросил нас назвать имена тех, из кого будет сделан выбор, не было названо ни единого имени. Мы глядели друг на друга и молчали...
– Я глядел в землю, – вставил Лебаннен.
– Наконец, мы обратили свои взоры на того, кто знает об Именах больше других – на Мастера Имен. Тот, в свою очередь, посмотрел на молчавшего до сих пор Мастера Образов, который сидел среди своих деревьев, как истукан. Как тебе известно, мы собрались в его Роще, ибо корни ее деревьев, согласно преданию, доходят до невиданных глубин. Был уже поздний вечер. Иногда меж листьев пробивается свет, но в ту ночь небо над рощей было затянуто облаками, через которые не пробивался свет звезд. И тут мастер Образов встал и заговорил – не на Древнем Наречии, не на Хардике, а на своем родном каргадском. Немногие из нас были знакомы с этим языком, и мы не знали, что и думать. Но Мастер Имен перевел нам его слова. Мастер Образов сказал: «Женщина на Гонте».
Маг замолчал. Он больше не смотрел на нее. Спустя секунду Тенар спросила:
– И это все?
– Ни слова больше. Когда мы набросились на него, он лишь смотрел на нас пустыми глазами, не в силах ответить нам. Наверное, у него было видение... Он видит очертания предметов, различные образы. Лишь малую часть увиденного он может выразить словами, и еще меньшую – осознать. Объяснить собственные слова он мог не лучше нашего. Его слова – это все, что у нас было.
В конце концов, Мастера Рокка были прежде всего учителями, а Мастер Ветров был прекрасным учителем. Но и он не мог изложить свою историю более доходчиво. А может, просто не хотел. Он вновь пристально взглянул на Тенар, и опять отвел глаза.
– Что ж, всем стало ясно, что поездки на Гонт не избежать. Но какова ее цель? Кого там искать? «Женщину»... задача не из легких!
Возможно, женщина направит нас каким-то образом, укажет, где искать Верховного Мага. И мы сразу, как вы могли догадаться, миледи, вспомнили о вас... ни о какой другой женщине с Гонта нам слышать не приходилось. Остров невелик, что нельзя сказать о вашей славе. Тут один из нас сказал: «Она отведет нас к Огиону». Но мы все знали, что Огион давным-давно отказался от поста Верховного Мага, и вряд ли примет наше предложение сейчас, когда он стар и болен. Я думаю, в ту минуту, когда мы заговорили о нем, Огион был уже при смерти. Тогда другой предложил: «Но она может отвести нас и к Соколу». Тут все вокруг погрузились во тьму.
– Стало темно, хоть глаз выколи, – согласился Лебаннен. – Поскольку вдруг пошел дождь.
Он улыбнулся.