Этому необходимо было научиться и Ферру, подумала она, но не за одну ночь: на это порой уходит вся жизнь.
Тенар сказала Ларк, когда все остальные ушли:
– Я злюсь на саму себя, когда вспоминаю, как глупо я себя вела.
– Я же говорила тебе, что нужно запирать двери на ночь.
– Нет... А может... Да, говорила.
– Уж я-то помню, – сказала Ларк.
– Однако я имела в виду нечто другое... Когда они явились сюда, мне следовало бежать со всех ног и разбудить Шенди и Клирбрука... возможно, прихватив с собой Ферру, или самой сходить в амбар и взять вилы. Или секатор для яблонь. У него острые, как бритва, лезвия в семь футов длиной. Я содержу его в порядке, как это делал Флинт. Почему я этого не сделала? Почему я ничего не предприняла? Почему я лишь заперла двери и закрыла ставни? Если бы он... Если бы Ястреб не пришел на выручку... Все, что я сделала – соорудила западню для себя и Ферру. В конце концов я выскочила за дверь с разделочным ножом в руках и заорала на них. Я просто ополоумела. Они вряд ли бы бежали без оглядки, едва увидев меня.
– Не знаю, не знаю, – протянула Ларк. – Это выглядит безумием, но, быть может... Не знаю. Что ты могла сделать кроме как запереть дверь? Похоже, мы всю жизнь только тем и занимаемся, что запираем дверь дома, в котором живем.
Они оглядели каменные полы, стены и дымоход, освещенные лучами солнца, бьющими сквозь широкое окно кухни Фермы-под-Дубами, усадьбы фермера Флинта.
– Та девушка, женщина, которую они убили, – сказала Ларк, глядя Тенар прямо в глаза. – Она тоже попалась в ловушку.
Тенар кивнула.
– Мне сказали, что она была на четвертом-пятом месяце беременности.
Они обе замолчали.
– Попалась, – шепотом повторила Тенар.
Ларк откинулась на спинку стула, положив руки на свои полные бедра, ее красивое лицо застыло.
– Страх, – сказала она. – Чего мы так боимся? Почему мы даем им это понять? А чего боятся они?
Она вновь взяла чулок, который перед этим штопала, некоторое время молча вертела его, затем, наконец, сказала:
– Почему они боятся нас?
Тенар промолчала.
В дом вбежала Ферру, и Ларк запричитала:
– Вот и моя лапушка пришла! Ну, обними меня, моя девочка!
Ферру торопливо обняла ее и тут же спросила своим хриплым, невыразительным голоском, всматриваясь в лица Ларк и Тенар:
– Что за мужчин они поймали?
Тенар положила веретено и нехотя ответила:
– Один из них – Хэнди. Другого зовут Снаг. Того, кого ранили, зовут Хейк.
Ее глаза задержались на лице Ферру. Оно горело огнем, шрамы побагровели.
– Женщину, которую они убили, звали, кажется, Сенни.
– Сенини, – прошептала девочка.
Тенар кивнула.
– Они убили ее до смерти?
Тенар опять кивнула.
Девочка оглядела комнату, как это сделали перед этим женщины, но ее взгляд, казалось, видел дальше этих каменных стен.
– Вы их убьете?
– Возможно, их повесят.
– Насмерть?
– Да.
Ферру почти безразлично кивнула и вновь выскользнула во двор, присоединившись к игравшим у колодца детям Ларк.
Обе женщины не проронили ни слова. Они молча пряли и штопали, сидя у очага в доме Флинта.
Затянувшееся молчание прервала Ларк.
– Что стало с тем парнем, пастухом, который следовал за ними до самой Фермы? Ты вроде говорила, что его зовут Ястреб?
– Он спит там, – сказала Тенар, кивком головы указав в глубь дома.
– А-а, – протянула Ларк.
Колесо прялки взвизгнуло.
– Я знала его и до вчерашней ночи.
– Ага. По Ре Альби, не так ли?
Тенар кивнула. Колесо вновь взвизгнуло.
– Для того, чтобы преследовать тех троих и напасть на них в темноте с вилами, нужно обладать немалым мужеством. Он уже не молод, ведь так?
После некоторой паузы Тенар продолжила:
– Он перенес тяжелую болезнь, и ему нужна была работа. Я послала его сюда, чтобы он помог Клирбруку. Но старик думает, что все еще в силах сам справиться с работой по ферме, и поэтому он отослал его в горы, к Истокам, пасти овец. Ястреб как раз возвращался оттуда.
– Думаешь теперь оставить его здесь?
– Если он захочет, – сказала Тенар.
Очередная группа жителей деревни пришла на Ферму-под-Дубами, желая услышать рассказ Гохи и поведать о своем участии в поимке убийц, взглянуть на вилы и мысленно соотнести их грозные острия с тремя кровавыми пятнами на повязках человека по имени Хейк, а затем вновь обсудить случившееся. Когда, наконец, наступил вечер, Тенар облегченно вздохнула, позвала со двора Ферру и захлопнула дверь.
Она подняла было руку, чтобы задвинуть засов, но усилием воли заставила себя опустить руку и отойти от двери, оставив ее незапертой.
– Сокол – в твоей комнате, – сообщила ей Ферру, принеся на кухню яйца из кладовой.
– Я забыла сказать тебе, что он здесь... Извини.
– Я знала это, – сказала Ферру, умываясь и моя руки. А когда в комнату вошел еще до конца не проснувшийся, с всклокоченными волосами, Гед, она тут же бросилась к нему.
– Ферру! – воскликнул он и подхватил ее на руки. Она на миг прижалась к нему, но тут же отстранилась. Гед опустил ее на пол.
– А я знаю начало «Сотворения», – сообщила она ему.
– Ты споешь его мне?
Бросив взгляд на Тенар и получив разрешение, он сел на свое место у очага.
– Я могу только рассказать его с выражением.
Он кивнул и весь обратился в слух. Лицо его посуровело.
Голос девочки напоминал скрежет металла, трущегося о металл, шелест сухих листьев, потрескивание дров в костре,