Этого оказалось достаточно. Маккаллох приподнялся и посмотрел на меня. Благодаря чистому, усыпанному звездами небу я прекрасно его видела. Удивительно, какие звезды бывают яркие, и сейчас все они освещали лишь нас одних, застрявших между тем, что мы хотели сделать, и тем, что, как оба знали, нужно было сделать.
– Черт возьми, – выругался Бен.
– Я знаю. – О да, я знала и понимала.
Пройдясь пальцами по моему животу, Бен вытащил руку из-под моей рубашки. Я задрожала. Как же жаль, что я не из тех, кто идет на поводу у других!
– Где телефон? – тактично отвернувшись, спросил он. Я в это время одергивала одежду. Затем нашла на полу телефон и протянула его Бену. Пройдясь по меню, он нашел голосовые сообщения и запустил последнее. В ледяном мерцании экрана было отлично видно, как с его лица исчезли все эмоции. И тогда беспокойство, назойливо маячившее на краю сознания, в одно мгновение превратилось в зловещее предчувствие, которое вытеснило из моей головы все остальные мысли.
– Что случилось? – спросила я, когда Бен закончил слушать сообщение и начал набирать смс.
– Нам нужно ехать. – Он бросил телефон между нами. – Дед пропал. Мама не знает, куда он делся.
– Куда он мог пойти?
Заведя мотор, Бен тронулся.
– Если бы я знал, то, наверное, не стал бы говорить, что он пропал?
Я не очень-то оценила сарказм. И тон. Таким тоном не разговаривают с тем, с кем целовался какие-то жалкие три минуты назад. Маккаллох хмурился, стискивал зубы. Я все понимала. Это его дед. Но не понимала стену, которая вновь возникла между нами и не давала мне к нему приблизиться.
Однако об этом можно подумать и позже.
– Он же не водит, верно? И все ваши машины на месте? Получается, он либо ушел пешком, либо взял лошадь. Как давно его нет?
– В этом все и дело. Мама не знает. Она отправила Стива на конюшни, узнать, все ли лошади там. И они проверяют, на месте ли ружья.
Внезапно все внутри меня ухнуло вниз. Как в скоростном лифте. А затем на мгновение показалось, что внутренности поднимаются обратно и просятся наружу. Об этом я не подумала. У тети Гиацинты было ружье, но только потому, что она жила в самой настоящей глуши. В остальном мы, Гуднайты, совсем не имели дела с оружием.
– Шкаф с ружьями заперт. И стоит он в кабинете, который тоже заперт. У деда нет ключа ни от первого замка, ни от второго… уже некоторое время.
И абсолютно понятно, почему. Я знала, что людей с болезнью Альцгеймера в одну секунду могло накрыть депрессией. Дедушка Мак определенно страдал перепадами настроения. Хотя его болезнь еще не зашла настолько далеко, и он почти мог сойти за забывчивого ворчуна.
– Он, скорее всего, отправился на ферму Гуднайтов.
– Ну, конечно, ведь ты так хорошо его знаешь! – рявкнул Бен.
– О, не будь задницей, Фрэнсис! – не сдержалась я в ответ. На самом же деле мне хотелось сказать совсем другое: «Пожалуйста, пожалуйста, не становись опять задницей, потому что ты мне нравишься, а я не из тех, кто любит придурков». – Я пытаюсь помочь! Мне очень нравится твой дедушка, и тетя Гиацинта к нему тоже с симпатией относится, я знаю. Да и сам мистер Маккаллох, кажется, с удовольствием ее навещает.
– Да, конечно. Чтобы поболтать о Безумном Монахе и моей почившей бабушке!
– Ну, может, она единственная, кто не считает его потенциальным клиентом дурдома только потому, что он разговаривает со своей умершей женой!
Наступила тишина. Крепко стиснув руль, Бен смотрел прямо вперед. Но я догадалась, что он признал собственные слова, брошенные в адрес тети Гиацинты – дергающийся мускул на подбородке выдавал его. Такой сильный, квадратный подбородок. Такой упрямый!
– Я тебя понял, – выдавил ковбой сквозь сжатые зубы. И это нельзя было назвать извинением. – Только вот это не моя бабушка Эм отправила его в глушь и велела искать непонятно что, словно бы он на какой-то чертовой охоте! И даже если он действительно пошел к вам на ферму, ему надо пройти мили и мили по этим холмам. А ты прекрасно знаешь, каково это, даже если не принимать во внимание призраков, расхитителей могил или тех, кто притворяется Безумным Монахом!
– Просто рули, – сказала я. Потому что на самом деле сейчас это было единственное, что он мог делать; никакая сила воли не придаст скорости грузовику и не сделает дорогу прямее.
Но когда мы подъехали к воротам, меня вдруг осенило, что я могу сделать.
– Поверни налево, – скомандовала я.
Бен посмотрел на меня как на сумасшедшую.
– Мне надо домой, присоединиться к поисковой группе.
Дорога направо вела к ранчо Маккаллохов. Налево – к ферме Гуднайтов.