«Ами, сосредоточься».
Только то, что парень шикарно смотрится в седле, еще не означает, что он не маньяк с топором.
Взяв рубашку, я пожала плечами – да, одежка запылилась и пахла потом и лошадью, но в данный момент не стоило привередничать. Застегнув столько пуговиц, чтобы остаться достаточно прикрытой, я снова побежала.
Ковбой искусно направлял своего коня, мешая Тако и Гордите.
- Давай вправо! – крикнул он на случай, если я полная идиотка и не соображу идти в обратном от него направлении. – Заставь собак помочь!
Собаки неслись прямо на меня. Я могла видеть белки их глаз. Медведь, большой немой трус, двигался с такой скоростью, какой прежде за ним не замечалось.
Я указала на дом:
- Давайте внутрь, ребятки! Давайте внутрь, и я дам вам печеньки!
Они знали, что такое «печеньки» и что «внутри» не держат скот. Лила, самая умная из своры, разразилась настойчивым лаем, и собаки сиганули со двора, как борзые за кроликом.
Большинство коз поскакало следом, но не Тако и Гордита. Эти двое, видимо, посчитали лошадь грандиозным дополнением к забаве «Кто хочет стать шашлыком, когда Ами нас поймает».
Пегий вроде тоже наслаждался игрой, то подпрыгивая и разворачиваясь в воздухе, чтобы преградить путь отставшим рогатым, то пригибаясь к земле. Он ни разу не позволил себя обойти. Ковбой казался продолжением лошади – настолько пара работала слаженно. Я, конечно, родилась в Техасе, но все-таки городская девчонка, и подобное зрелище для меня в новинку. Я стояла, заворожено наблюдая, как парень сжимает ноги, чуть смещает вес, управляя скакуном, пока не поднялась такая пыль, что я могла различить лишь силуэты – и никаких деталей.
Тако и Гордита побежали к воротам, и я включилась в действо. Размахивая руками – и наверняка выглядя неуклюжей дурой в этом родео-балете, – я загнала коз во двор и захлопнула за ними ворота. Когда лязгнула задвижка, ковбой дал лошади какую-то тихую команду, и пегий расслабился, глубоко удовлетворенно вздохнув.
А вот мне не до расслабления: где тут отдохнешь, когда рогатые гоняли по двору стадо собак и сожрали циннии тетушки Гиацинты. Я рванула к загону и открыла кормушку, ударив металлической крышкой как в звонок к обеду. Козы подбежали, как ни в чем не бывало, словно после прогулки в парке. В какой-то степени я даже испытала разочарование.
Ковбой спешился и последовал за мной во двор. Позволив мне выскочить, он закрыл ворота, а я надежно их заперла, после чего прислонилась к штакетнику, не зная, плакать, смеяться или просто зайтись в истерике, делая и то, и другое.
Подбежали собаки – видимо, потребность в утешении оказалась сильнее страха перед козами. Сэди наворачивала круги, а Медведь, вопреки здравому смыслу, хотел, чтобы я взяла его на руки. Избегавшая толпы Лила ластилась к ковбою.
Мне хотелось сквозь землю провалиться. Боролась с козами и собаками, да еще и одета в одну лишь рубашку незнакомца поверх белья… Будь у моей матери хрустальный шар, она бы уже вскочила на метлу (фигурально выражаясь) и примчалась сюда.
Не смея поднять на ковбоя глаза, я занялась тем, что попыталась заставить Медведя и Лилу вести себя прилично.
- Прости за собак. Толку от них было мало.
- Они совершенно бесполезны, – произнес парень сердитым тоном, к которому я имела прямое отношение. – Это овчарка, колли и… – Он поколебался, когда дошел до Медведя. – Я даже не знаю, кто это.
- Никто из нас не знает. – Я покачнулась, оттого что лохматый увалень врезался мне под колени. – И они не бесполезные. Лила у нас поисково-спасательная собака.
Ковбой с сомнением посмотрел на бордер-колли, которая словно дите малое просилась ко мне на ручки.
- Правда-правда, – поспешила заверить я. – Они, э-э-э, просто боятся коз. Оказывается.
- Конечно, боятся, – сказал парень с длинным раздраженным вздохом. Я уловила мяту под сильным запахом кожи, псины и пыли. – О, ради бога, только сумасшедшая мистрис Гуднайт может держать на ранчо кучку трусливых собак.
- Прости? – Я хотела сказать что-то еще. Еще одно извинение, другую ерунду, но отвлекалась на аромат мяты. Однако тон незнакомца вернул меня с небес на землю, и я прищурилась, чтобы получше рассмотреть его в резком солнечном свете.
Только что парень казался довольно приличным – по-джентельменски. Да-да, отдал мне свою рубашку и с остальным помог. С близкого расстояния я могла увидеть, что ему не доставало мягкости, чтобы выглядеть милым. И он был слишком молод, чтобы оказаться опасным. Какое облегчение, учитывая ситуацию с бельем. Голубые глаза ковбоя выделялись на загорелом лице, а зубы сверкали белизной. Однако его насупленные брови и угрюмый вид хоть и были направлены на собак, казалось, скрывали много большее.