Монтана тяжело вздохнул.
— Я знаю.
— Отлично. Все мы знаем, как Большой Дедди относится ко всяким шурам-мурам до свадьбы. Как, впрочем, и отец.
— Я в курсе.
— Скомпрометировать эту девушку под крышей дома Большого Дедди — значит положить конец практически всему, включая твое возможное желание в будущем понянчить детишек.
— Да-да.
— И еще одно. Я не хочу мешать твоему продвижению по карьерной лестнице, но вспомни о том, что следующим управляющим ранчо должен стать я.
— И что?
— Я этого не хочу. Пока. У меня есть кое-какие карьерные устремления, которые мне хотелось бы осуществить в стороне от общего дела, так что в настоящий момент работа на тебя вполне меня устраивает.
— Я не собираюсь никуда отсюда уезжать.
— Ну вот и отлично. Тогда ты не будешь возражать против того, чтобы я к вам иногда заходил. Конечно, ради того, чтобы спасти тебя от самого себя. — Лицо Текса осветила улыбка. — Рассматривай меня в качестве твоего телохранителя.
Монтана закатил глаза.
— У тебя все?
— Вижу, ты согласен. Отлично. Жди меня в любое время дня и ночи. Это самое малое, что я могу сделать, чтобы спасти твою шею от петли.
— Премного благодарен.
— Нет проблем, братец. Уверен, ты сделал бы для меня то же самое.
Прежде чем пройти в свою комнату и погрузиться в блаженный сон, Монтана наудачу открыл дверь в спальню Сидни, надеясь, что она еще не спит и хочет поговорить.
Сидни лежала, растянувшись на кровати. Одна рука была закинута за голову, другая свешивалась на пол. Она даже не стала раздеваться, только ее ботинки стояли у кровати.
В глазах Монтаны она еще никогда не была такой красивой.
Он безумно хотел пристроиться рядом с ней, обнять ее, прижаться к ней всем телом и заснуть мертвецким сном.
Но он не осмелился. Текс прав: они живут на ранчо Большого Дедди и должны подчиняться его правилам. Даже на такую безобидную вещь, как ненадолго прижать девушку к себе, будут косо поглядывать.
Однако этого не произойдет, если они куда-нибудь скроются на время. Если он хочет побыть вдвоем с Сидни подальше от любопытных глаз Текса, ему придется увезти ее, так сказать, за территорию лагеря. Пока Монтана наблюдал за спящей Сидни, в голове его начал зарождаться план.
Они с Малышом исчезнут на один день.
Но не раньше, чем он хотя бы четыре часа спокойно поспит. Тихонько закрыв за собой дверь, Монтана поплелся к себе, На следующий день они вдвоем отправились на ранчо Сидни. Им потребовалось проехать в грузовичке Монтаны почти полдороги, прежде чем они смогли почувствовать себя комфортно. Сидни пришлось признать, что в идее сбежать вдвоем навстречу вольному ветру было что-то притягательное. Как будто они прогуливали школу.
Когда Монтана наконец вышел утром к завтраку, он обнаружил широко улыбающегося Текса, который развалился на диване с газетой в руках. Чтобы выработать план побега, им пришлось призвать на помощь всю свою хитрость. Жестами, подмигиваниями и быстрым перешептыванием они сумели обмануть бдительность Текса.
— Позвонить мне из ванной и притвориться, что ты Поппи, было прекрасной затеей, — уже сидя в грузовичке, похвалила Сидни изобретательность Монтаны. — Я бы никогда до такого не додумалась.
— Отчаяние — мать изобретения. Надеюсь, что я не сломал телефон, — ответил Монтана, смущенно улыбаясь. — Никогда не звони из душа.
Сидни вспыхнула. Оказывается, ему тоже не терпелось побыть с ней наедине.
— Может, ты и испортил телефон, но это того стоило. Не думаю, что Текс что-то слышал из твоей тирады.
— Будем надеяться, что не слышал. — Монтана поправил зеркало заднего вида. — Пока, во всяком случае, за нами нет погони.
Сидни обернулась и посмотрела в окно.
— Ты же не думаешь, что он всерьез решит преследовать нас?
— О, я бы не стал исключать такой возможности.
У меня такое чувство, что и в следующие дни нам не придется скучать без старины Текса.
— Почему?
— Он преисполнен намерения спасти нас от самих себя.
— Он? Каким образом?
— Ну, скажем так: Текс возомнил себя нашей компаньонкой.
— А, так вот почему он сшивался у нас в доме все утро.
— Именно. Правда, он не совсем бескорыстен; Он не хочет, чтобы меня уволили за укрывательство женщины в доме, потому что, если меня выгонят, ему придется стать управляющим. А он начал заниматься каким-то собственным делом, и дополнительные обязанности ему ни к чему. Так что, думаю, он будет нам немного докучать.
— Он собирается переехать жить к нам?
— Если соберется, я убью его. Мне кажется, он подозревает нас в сожительстве.
Сидни покраснела.
— Что ты ему сказал? Надеюсь, ты его разуверил?
— Что мы взрослые люди и способны разобраться со своими проблемами сами. А еще я заверил его, что под крышей дома Большого Дедди мы будем вести себя хорошо. — С игривой улыбкой он потрепал ее по щеке, а потом сплел ее пальцы со своими. Вот почему сегодня мы едем на природу.
— Я рада.
— Я тоже. Мне очень хочется взглянуть на твое ранчо.
— Осталось недалеко. Вот сейчас повернем и через пятнадцать минут будем на месте.
Сидни радовалась возможности провести целый день с Монтаной. Вдвоем. Как женщина с мужчиной. Когда они приедут домой, она сразу же переоденется — во что угодно, кроме джинсов — и сделает что-нибудь с волосами. Потом позвонит в местный ресторанчик и закажет столик на вечер. У нее в голове теснились многочисленные планы.
Но вот замелькали первые постройки ранчо, и скоро они уже свернули на подъездную дорожку.
Старый желтый особняк в викторианском стиле стоял поодаль от дороги. С одной стороны от него располагался огромный красный сарай — миниатюрная копия конюшен Брубейкеров. Позади дома до самого горизонта простиралось пастбище — примерно тысяча акров огороженной земли. Конечно, это не могло сравниться с «Серкл Б. О.», но это был ее дом, и Сидни любила его всем сердцем.
Монтана остановился перед гаражом и сделал ей знак не двигаться, пока он не откроет для нее дверцу. До чего же замечательно было ощущать себя настоящей леди, после того как неделями с тобой обращались как с обыкновенным работягой. Она вложила руку в его ладонь, и Монтана не отпустил ее, даже когда она вышла из машины.
— Вот здесь, — сказала Сидни, указывая на большое старое здание, — я выросла. Дом нуждается в ремонте, но прежде мне необходимо наладить бизнес.
— Бьюсь об заклад, в свои лучшие времена он выглядел просто конфеткой.
Сидни кивнула.
— Ага, да у меня есть фотографии. Мой дед построил этот дом для своей невесты. Бабушке нравилось черепичное покрытие крыши и красивые резные украшения на крыльце. Она говорила, что маленькая угловая башенка помогала ей ощущать себя принцессой. Она родила четверых детей и похоронила двоих на этой земле. — Прикрыв глаза от солнца свободной рукой. Сидни всмотрелась в даль. — Они с моим дедом оба похоронены в семейном склепе вниз по течению ручья. И мои родители тоже. Здесь заключено так много… — у нее затуманились глаза и встал комок в горле, — истории. Я не могу представить себе, что потеряю это место.
— Я понимаю.
Взглянув в его синие глаза, девушка почувствовала, что он действительно понимает. Она повела его за руку вверх по ступеням, выудила из-под коврика ключ и открыла входную дверь. Тщательно осмотрев все помещение, она осталась довольна тем, как содержался дом в ее отсутствие.
Оставив Монтану одного в гостиной, она побежала в свою комнату переодеваться. Снимая с себя одежду, Сидни взяла радиотелефон и сделала заказ в «Афинах», небольшом греческом ресторанчике неподалеку.
Монтана обернулся на шум шагов и увидел спускающуюся по лестнице Сидни. На ней было платье из марлевки без рукавов, которое эффектно подчеркивало стройные лодыжки, вызывая у Монтаны воспоминания о том дне, когда он впервые увидел ее.