Александр Чечитов
Техасский паук
Ком, бугристый с шевелящимися, крючкообразными, острыми выступами, молниеносно влетел в закрытое окно кухни, щедро окропив брызгами стекла бархатный ковёр на полу. Серая, иссушенная масса с треском ударилась о посудный шкаф, так что черные, фарфоровые тарелки Уитни Грэм, превратились в мелкую, угольно — темную крошку. В комнаты проскользнула легкая волна прохладного, вечернего воздуха.
Дрожа, Уитни меланхолично уставилась в непроницаемую темноту вечерней улицы, пытаясь зацепиться взглядом за какой-нибудь ориентир. Никого и ничего она не смогла увидеть. Тогда она приложила ухо к тонкой, гипсокартонной стене, отделявшей её от кухни. Внутри царила давящая тишина, а за пределами одноэтажного дома, завывал крепнувший, западный ветер, вестник надвигающегося урагана. В этой части Техаса мощные пассаты воспринимались как закономерность, сменяя дневную жару иссушающим ночным холодом. Но, пока до гремящей, воздушной мясорубки, отрывающей черепичные крыши от стен, было далеко.
— Раз мадам, два мадам, — послышалось отчетливое сочетание увесистых слов из кухни, и тут же повторилось — раз мадам, два мадам. Хриплый, искаженно — скрипучий голос не походил, на, чей — то из тех, кто знаком Уитни. Девушка медленно привстала, озираясь по сторонам в поиске чего-то тяжелого. Накатившая одышка, вызванная притоком горячего, удушливого воздуха кружила голову.
— Дура, — прошептала Уитни, так что её губы разомкнулись лишь на четверть дюйма, — почему я оставила его именно там?!
Она говорила про кольт Кобра две тысячи семнадцатого года выпуска, легкий, короткоствольный револьвер с барабаном на шесть патронов. Пистолет лежал на самом верху посудного шкафа, куда пришёлся удар, — предположила отчаянно Уитни с досадой.
Хруст придавливаемого тяжелой подошвой тонкого, прозрачного стекла становился всё громче. Уитни схватила со стола кружку с остатками недопитого кофе, при этом немного пролив на клавиатуру. Приготовилась бросить.
— Эй, дерьмо собачье, — послышалось отдалённое восклицание на улице, — ты что надумал?!
Натянутые, звенящие струны, внутри сердца Уитни стали значительно слабее. Она удовлетворенно выдохнула, увидев отблески фонаря в окне, и услышав голос Лари Квинса, соседа через дом.
— Раз капитан, два капитана, — прокряхтел неизвестный и побрел прочь, к свету.
Минуты тянулись, пока Уитни выжидала. Не единого звука, улица молчала. Мелкими шагами, сдавливая в руке кружку с рисунком черепа, девушка направилась в кухню. Краешек луча, от лежащего на земле фонарика, едва пробивался в темное помещение кухни, но и этого оказалось достаточно, чтобы видеть последствия нежданного визита. Тут и там виднелись темно — серые следы грязи от ботинок, вперемешку с влажным песком. В нос ударил густой запах сладковато — солёной гари, вперемешку с нотками затхлости.
Немного опомнившись Уитни, побежала к шкафу, по пути поскользнувшись на растекшемся масле из разбитой стеклянной бутылки. Она не знала, сколько времени провела на влажном полу, и вообще не была уверена, что не теряла сознание. Открыв глаза, Уитни почти на ощупь добралась до оружия. Пистолет оказался на месте, и Уитни привычным движением привела курок в боевое положение.
— Лари, старина ты здесь? — вытянув руки с пистолетом в сторону выбитого окна, спросила Уитни.
За спиной клацнула одна из чашек. Захлебнувшись сырым, вечерним воздухом, Уитни развернулась и, выстрелила несколько раз в ту сторону. Теперь ей показалось лучшей идеей выбраться из дома. Оглядываясь рывками, Уитни добежала до большого, голого дерева, преодолев двадцать четыре фута за несколько секунд. Легкие её свистели, а сердце надрывно спотыкалось при каждом ударе.
— Соседи наверняка уже успели вызвать копов, — с надеждой подумала она, посмотрев в сторону окон лишенных света.
Мелкий, энергичный дождь густо накрывал волнами сонные окрестности небольшого городка Тачлэнда. В конце улицы, на самом краю населённого пункта, сжимая револьвер, с оставшимися тремя патронами стояла Уитни, ожидая помощи. Волосы её слиплись и точно водоросли, склизкие и мокрые прилипли к лицу.
Уитни почему-то вспомнился лютеранский храм, куда её и сестру в семилетнем возрасте привела мама. В тот день лил похожий, долгий, неприятный дождик. Женщине требовалось решить несколько судебных дел по её задолженностям, а знакомый священник отец Бастиан предложил свою помощь по присмотру за девочками.
Историю дочерей, о том, что седоволосый церковный служитель разделся перед ними, мама восприняла настороженно, всё же не особо поверив. Отец Бастиан числился на очень хорошем счету у прихожан, а это могло негативно сказаться и на всех причастных к истории. Разумеется, сам мужчина отрицал всё сказанное о нём. Слухи, как известно быстрее ветра. Уже вскоре мама забрала Уитни и её сестру из школы, перебравшись в соседний штат.