— Вот и мы, голодны, как стая волков, — добродушно закричал дядя Билл.
Мелькнуло радостное лицо Нан и блестящие глаза братьев.
— Разбегайся, — крикнул Билл. — Лошадей мы оставим во дворе.
Затем он обернулся и вполголоса наказал Доджу проинструктировать Нан, что делать дальше, Стив должен был поговорить с братьями, Дентоном и Джорджем, а сам он должен был подготовить миссис Лилли.
— Ага, мошенник, вот ты и дома, — крикнул маленький Рок, когда Додж устало поднялся на верхнюю ступеньку крыльца. У него был такой резкий тон и внимательный взгляд, что путешественник не мог удержаться от смеха.
— Как поживаешь, сынок? Я действительно дома и страшно рад видеть вас всех, — весело откликнулся Додж.
— Ну как, подрались с кем-нибудь? — поинтересовался мальчик.
— Нет, дружок. Видели несколько индеек, но даже они от нас улетели, мы слишком неповоротливы.
— Фи! Тоже мне! — с презрением ответил Рок.
— Послушай-ка, дружок, добудь мне кастрюлю с водой, мыло и полотенце, я весь черный после этой поездки. Твой братец Стив явно неравнодушен к зарослям.
Чуть позже Доджа позвали ужинать. Поговорив со Стивом и Биллом, они решили, что теперь единственное, что остается им, это терпеливо ждать, пока появится Коплас. Ребятишек отослали спать, Стив ушел с братьями, а Билл о чем-то разговаривал в доме с миссис Лилли. А Додж сидел на большом стуле, на котором так любил когда-то отдыхать старый Рок, и наслаждался покоем. Из полумрака показалась Нан. Она села к нему на колено, поцеловала его и с легким вздохом опустила головку ему на плечо.
— Господи, как же это тяжело — любить кого-нибудь, — прошептала она.
— Все равно кого?
— Да, кого-нибудь. Додж, когда я увидела, что ты жив и здоров, я так обрадовалась, что у меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
— И у меня тоже стучит так, что кажется, сейчас разорвется. Но я сейчас ни за что не согласился бы поменяться с кем-либо местами, пусть даже мне грозила бы немедленная смерть.
— Только сейчас? — лукаво спросила она.
— Ни сейчас, ни потом, когда мы, наконец, сможем быть вместе.
— О, Додж! Но может быть, тогда ты вспомнишь, хоть немного, как надо вести себя с любимой девушкой, прежде чем свалишь на меня новые неприятности.
Додж тихо засмеялся и поспешил исправить свою оплошность. Затем он в подробностях рассказал ей о событиях дня.
— Так Дентон видел столб дыма над каньоном! Значит, это вы сожгли проклятую установку. Додж, тот день, когда ты встретил меня у ручья, был началом гибели для Хатуэя.
— Я надеюсь, моя дорогая. Но все не так просто. Если начнется война кланов, как говорит Стив, то нам придется нелегко.
— Может быть, я чего-то не понимаю, но гораздо больше я боюсь, когда ты или Стив уходите в одиночку в поисках Хатуэя.
— Старина Билл говорит, что если на нашей стороне будет индеец Коплас, то этот новоиспеченный клан не посмеет и носа высунуть.
— Да, я слышала от отца о Копласе. Отличный охотник. Отец очень ревниво к нему относился. Но, Боже мой! Будь на вашей стороне хоть все апачи, я все равно каждый раз буду умирать от страха, пока вы не вернетесь. Мне кажется, теперь стало еще опаснее. Когда вас нет дома, я чувствую себя такой незащищенной!
— Но я больше не собираюсь с тобой разлучаться, моя милая.
— Как это? — изумленно спросила Нан, поднимая голову.
— Мы больше не будем разлучаться. Коплас говорит, что Хатуэй решил заполучить тебя любым способом. Поэтому ты теперь будешь ездить с нами.
— Додж! Неужели ты возьмешь меня с собой? — с недоверием переспросила Нан.
— Да, с нами тебе будет безопаснее. Поэтому, моя ненаглядная, тебе придется облачиться в мужскую одежду и приготовиться к тяжелой жизни кочующих разбойников. Будешь спать на жесткой земле, целый день проводить в седле, много стрелять — ты ведь тоже будешь стрелять, если я не ошибаюсь в оценке твоего темперамента? Да, кстати, у тебя есть снаряжение для верховой езды?
— Конечно.
— А ружье?
— Ну да. У меня винчестер сорок четвертого калибра, длина карабина. И стрелять из него я умею, между прочим, мистер Абилин Додж.
— О, неужели? И куда же ты могла бы попасть?
— Ну, например, в твое сомбреро пять раз из шести с сотни ярдов.
— Замечательно. А как насчет трехсот ярдов?
— В человека я могла бы попасть, — с оттенком горечи в голосе ответила она.