Это была комната в незнакомом ей доме. Вокруг деревянные стены, маленькое евроокно с мутным от какого-то налёта стеклом, деревянный пол с грязным ковром под ногами. В одном углу старый комод, в другом — стул. С потолка на проводе свисала дешёвая лампочка. В помещении было две двери: одна напротив Арины, входная, и слева, которая, похоже, вела в чулан. И тишина. Которую вдруг пронзил собачий лай с улицы.
При всём своём желании что-то понять, девушка не могла этого сделать. Она ещё не догадалась, что в момент похищения через вену ей ввели сильное успокоительное. Поэтому она могла всё видеть, слышать и воспринимать, но связать одно с другим было трудно. Либо похититель перестарался, либо в этом и был его план.
Арина не могла бы сказать, сколько прошло времени. Но за окном было ещё светло, когда в комнату вошёл черноволосый мужчина. Он медленно сел на стул в углу, внимательно глядя на студентку. Её руки и ноги были связаны и крепко примотаны к стулу. Мужчина выглядел молодо, на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти лет. Он был невысоким и коренастым. Его маленькие карие глаза смотрели пристально и осмысленно, но выдавали внутреннее безумие. Тонкие губы сложились в самодовольную ухмылку.
Его молчание, казалось, длилось вечность. Арина по-прежнему очень плохо соображала.
— Как тебя зовут? — Вдруг спросил незнакомец.
— Арина, — ответила девушка. Она будто сама плохо слышала свой голос и не узнавала его.
— Правильно, — одобрительно кивнул мужчина. — Меня зовут Антон. Сколько тебе лет?
— Двадцать три.
Незнакомец нахмурился.
— У тебя не получится соврать мне, — сказал он, улыбаясь. — Ты уже в ловушке. Так сколько тебе лет?
— Двадцать три, — уверенно повторила Коваленко. Теперь она начала вспоминать, что случилось утром, свой обморок. Но растревожиться по этому поводу не получалось.
Антон недоверчиво посмотрел на жертву.
— В какой школе ты учишься?
— Я окончила школу номер четырнадцать в две тысячи шестнадцатом году.
— Ты врёшь, — холодно произнёс мужчина.
— Нет, сейчас я преподаю в школе сто восемьдесят три, я учитель старших классов по русскому языку и литературе.
Тут на лице Антона отразилось смутное понимание чего-то очень для него неприятного.
— Так ты учитель, а не ученица?
— Да.
Мужчина остолбенел. Его глаза округлились от изумления, а рот приоткрылся. Но уже через несколько секунд лицо похитителя стало наливаться кровью, глаза сузились и зубы обнажились в искажённом злостью оскале.
— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! — Он резко встал со стула и в два шага оказался около девушки. Размахнувшись, он сильно ударил её по лицу. Голова Арины от удара повернулась, и всё тело начало косить в бок, но она не упала.
Далее посыпались нецензурные ругательства. Однако Коваленко могла различить некоторые слова.
— … НЕ МОЖЕТ БЫТЬ… ГРЯЗНАЯ… ДЕВКА… ВСЁ ЗРЯ…
Спустя несколько минут страшных оскорблений Антон вылетел из комнаты, громко захлопнув дверь. Арина осталась одна.
Действие лекарства не проходило. Студентка чувствовала себя как во сне, но ей удалось кое-что понять. Незнакомец похитил её, приняв за школьницу. Он видел, как она ходит в школу, ни разу не видел Максима, не видел кольца у неё на пальце, но видел хрупкую девушку, которая походила на подростка.
Весь оставшийся день и всю ночь Арина просидела одна. Реакция по-прежнему оставалась притупленной. Было холодно, ноги мёрзли, но благодаря раствору ощущения также оставались приглушёнными. Девушка то засыпала, то просыпалась. Она осознала всё, что произошло, но обнаруживала в себе неспособность растревожиться или испугаться. К ночи она уже догадалась, что ей что-то ввели.
Антон вернулся рано утром. Он молча открыл дверь, зашёл и тяжело опустился на стул.
— Ты девственница? — Спросил он спустя некоторое время, глядя в пол.
Коваленко было страшно вновь его разозлить, но если сказать правду, то, может быть, он потеряет к ней интерес?
— Нет.
— Сколько у тебя было?
— Т-трое.
Антон тяжело вздохнул.
— Очень жаль. Хотя даже один для меня неприемлемо.
— Тогда… Может быть, вы меня отпустите? — Голос Арины вздрогнул. — Я просто уйду и всё.
Мужчина хихикнул, поднимая лицо.
— Так я тебе и поверил. Да вы все так говорите! — Агрессивно прибавил он.