Я оглянулся на застывший на крыше грузового вагона женский силуэт с мечом у пояса и с автоматом в руках. Набегающий поток воздуха трепал полы и рукава когда-то элегантного, а сейчас грязного и засаленного халата и толстую косу девушки-андроида — но моя подопечная стояла как влитая, едва заметными движениями ног компенсируя качку опоры под ногами и редкие рывки состава. Можно было быть уверенным — пока электронные фоторецепторы методично и непрерывно осматривают горизонт, подобраться к нашему поезду просто так не получится. Что может сотворить с вертолётом преследователей одна-единственная пуля, выпущенная рукой, направляемой баллистическим вычислителем — я уже успел наглядно убедиться. Правда, я чувствовал бы себя куда более уверенно, если бы Ирис сейчас пошла со мной, а не осталась торчать на свежем воздухе.
Единственный пассажирский вагон в нашем составе до того, как принцесса Анна его угнала, был не иначе, как командно-штабным. Правда, господа старшие офицеры неизвестной мне военной части неплохо потрудились, превратив изначальный минималистично-функциональный дизайн в нечто гораздо более уютное: выкинули привинченные к полу стулья, расставили массивные кожаные кресла и двухместный диванчик, накрыли тактический стол белой скатертью с кружевами, а место оператора компьютерных систем и систем связи дополнили компактным таким баром. Даже хрустальной посуды под спиртное и расписных тонкостенных фарфоровых чашек для чая не постеснялись натащить — ну и тяжёлые занавески на окнах, тёмно-красные с жёлтым подвесом, явно не являлись изначальной частью обихода. Увидь я такое сутки назад — долго бы веселился: самоограничением, рекомендуемым Уставом для каждого военнослужащего действительной службы, как и постоянными тренировками, владельцы этой военной «движимости» себя явно не изнуряли. Сейчас же… Сейчас просто мысленно отметил, насколько не сочетался вагон и его нынешние пассажиры.
В одно из кресел с ногами забралась худая коротко стриженая девушка с азиатскими чертами лица и чёрными волосами в повседневном халате буддийской жрицы. Жаргал Джимбинова, моя одноклассница… Бывшая. А ещё, со вчерашнего вечера, сирота и бездомная: храм, где жили и служили её родители, сожгли маги-аколиты Ордена Равновесия. Когда я хлопнул межвагонной дверью, она ненадолго повернула голову от спинки кресла, в которую вжималась лицом, чуть задержала взгляд на мне — и отвернулась обратно. Повезло, что она просто не успела далеко уйти от места, где мы её оставили… Бросили, если уж называть вещи своими именами. И что шла как раз к железнодорожной ветке.
Второй десятикласснице в вагоне повезло больше: Светлана Мамедова обосновалась на диванчике рядом с отцом. У меня даже возникло впечатление, что дочь просто боялась выпустить родителя из поля зрения. Впрочем, у Светки для такого поведения были все основания — генерал Карим Мамедов попал в плен к заговорщикам, причём непосредственными исполнителями преступного приказа оказалась прикомандированная к Полигону особая рота воздушного десанта. Та самая рота, которая ликвидировала малую свиту принцессы и буквально на несколько секунд опоздала с ликвидацией шестой наследницы престола. По счастью, в неразберихе, образовавшейся после атаки Агаты на инфраструктурные постройки Полигона, Мамедов-старший сумел освободиться и сбежать. И даже, волей случая и благодаря острому зрению дочки, успел на железнодорожный узел раньше, чем мы успели оттуда убраться.
Сам бывший командир Полигона производил то ещё впечатление: здоровенный мужик под два метра ростом, косая сажень в плечах, и с таким тяжёлым взглядом, что вытянуться по стойке «смирно» хотелось даже последнему штатскому. Его повседневная форма, выглядящая не дешевле костюма Соломина, была кое-где разорвана и покрыта пятнами крови, к счастью — чужой. И вообще, то, что с горцами Кавказа белобрысого, как и дочка, Мамедова роднила не только фамилия, можно было понять лишь по характерному «греческому» носу. Сейчас он прервал тихий разговор со Светланой и попеременно глядел то на меня, то на Имперского Аудитора.
Последним из присутствующих в салоне вагона-штаба был, как он отрекомендовался: «Василь Долгин, казак. Следователь по особо важным из самого Петрограда». Ничем не примечательный, внешне довольно субтильный брюнет, которого идиотам-орденцам хватило мозгов сунуть в одну комнату с пленённым ими генералом. Рассказывать и выслушивать подробности перед отправлением поезда было особо некогда, но как я понял — именно он освободил Мамедова-старшего и помог угнать лёгкий вездеход. Сейчас Долгин обживал место оператора связи — или бар, уж не знаю: по крайней мере, внимательно рассматривал этикетку на одной из извлечённых бутылок.