— Для магов и идущих по Пути Духа андроид — очень неудобный и опасный противник.
Про то, что «цветок» завалил неполную роту воздушных десантников и ссадил с неба низколетящий вертолёт, я не стал отдельно напоминать — не думаю, что для Мамедова гибель ещё недавно своих людей — приятные воспоминания…
— Егор, — отец Светки теперь звал меня почему-то только по имени, — как ты думаешь, много за границами Великой Империи адептов? А магов?
— Э-э… — вопрос поставил меня в тупик. Как-то в школе этот вопрос обходился стороной, да и перед нами в техническом задании не ставилась задача противодействия именно необычным людям.
— В Европе магов нет вообще, а адептов едва ли с пару тысяч наберётся, — просветил меня военный, — ещё в Индии с десяток тысяч наберётся вместе тех и других, может быть — вот только там они скорее сразу на нашу сторону перейдут, если что. Индусы спят и видят, как стать частью Империи. А за Океаном подобных нам вообще по пальцем двух рук пересчитать: уж больно их менталитет с нашей философией, скажем так — конфликтует.
— Что логично нас подводит к выводу, против кого на самом деле бек Тогжан Абишев готовил свой «подарок», — внезапно подал из своего угла голос казак. — Понимаешь теперь, Егор, почему вашу лабораторию так качественно разнесли? Впрочем, судя по тому, что ты умудрился успеть натворить за время с начала мятежа — враги Императора перестраховывались не зря.
3
Последняя фраза Долгина мне очень не понравилась: произнес он её … отстранённо и мрачно-удовлетворённо, что ли.
— Звучит так, как будто ты заговорщиков чуть ли не оправдываешь, Василь… Петрович, — Мамедова тоже покоробили слова казака.
— Моё дело — беспристрастно оценить произошедшее… Раз уж не удалось предотвратить, — неожиданно холодно отозвался со своего места следователь, — а потом отразить в отчёте, Карим… Ашотович. Кстати, и тебе пора подумать о будущем… напарник.
— До будущего ещё надо дожить, — отец Светки разом закаменел: как будто вместо живого человека рядом со мной на диване внезапно оказался кусок скалы. Не знаю, как ещё иначе передать словами свои ощущения.
— С диверсионной машиной, «невидимой» для орденцев, и боевым вертолётом, работающим на обычном бензине и способном за пятнадцать минут безнаказанно пожечь половину зданий огромной военной базы? Я бы ещё попереживал, будь управление в руках у принцессы Анны, но боевой генерал, я думаю, с такими возможностями в руках с любой возможной ситуацией справится. Или я не прав?
Военный промолчал, а я встретился взглядом со Светланой — словно в зеркало посмотрел. Короткий обмен фразами, очевидно, нёс куда больше информации, чем мы услышали. Кое-что из невысказанных намёков я уловил, но явно не всё. И это повисшее молчание — тяжёлое, словно бетонная плита…
— Рано… решать, — наконец, словно через силу, выдавил из себя Мамедов. — Будет связь…
— И вот тогда точно будет поздно решать, — жёстко ответил Долгин, — нужно будет сразу действовать.
— В стороне остаться всё равно не получится, — генерал скупо покачал головой, — после всего.
— В Присяге нет ни слова про стороны, зато там написано про служение НАРОДУ Великой Империи, — выделил голосом смысловое ударение Василь, — мне нужно объяснять, почему?
— …Вот уж не ожидал, — медленно проговорил отец Светы после очередной паузы, по-птичьи склонив голову на бок и со странной интонацией, — такой внезапной… политической воли.
— Из петроградских окон полицейского управления Родина выглядит немного не так, как из генштаба или купеческого лабаза, — в голосе Долгина послышалась некоторая злорадность, — если кое-кто почувствовал себя солью земли, то это не значит, что он ею является. Есть свидетели, есть материальные доказательства — на первых порах более, чем достаточно. Для моего руководства перед законом все равны. Ручаюсь.
Пазл из слов и намёков у меня в голове с громким щелчком сложился. По идее, меня от посетившей картины должно было как минимум кинуть в нервную дрожь — но, видно, свой лимит переживаний я за последние полсуток исчерпал окончательно. Если кто не понял, двое взрослых дядек, пока императорская дочка рулила локомотивом, цинично и неторопливо делили шкурку неубитой принцессы, а также и мою, в нагрузку, так сказать. Делили не просто так, разумеется, а в рамках стремительно поменявшихся внутриполитических реалий и по инициативе доброго спецполицейского — но не похоже, чтобы у генерала Мамедова процесс и предмет торга вызывал такое уж сильное раздражение. Скорее, Карим Ашотович не хотел ничего решать в условиях недостаточной информированности, а вот его столичный визави для себя уже всё решил. И предлагал, ни много ни мало, использовать столь удачно сведший нас всех вместе случай для фактической покупки себе тёплого местечка под крылом у одной из групп власть имущих. У текущего правительства Великой Империи, если быть точным. Каково, а?