— Так, — нарочито-медленно поставил тонкостенную, драгоценную чайную чашку из почти прозрачного «костяного» фарфора на блюдце хозяин дома, — мне позвать охрану или пристрелить тебя лично?
Слова первого человека Империи с делом не расходились — отчётливый металлический щелчок лучше всяких интонаций показал: не шутка. Его Превосходительство, как это часто бывает с профессиональными политиками, не смог высоко подняться по стезе Путей, но стрелял из табельного пистолета, положенного любому государственному чиновнику, отменно. В чём мог убедится любой, придя на ежегодную переаттестацию госслужащих[4].
— Хочу, как и другие неравнодушные люди нашей страны, предотвратить гражданскую войну, — а вот второй мужчина с чашкой расставаться не спешил: отпивал просвечивающий и исходящий паром напиток из произведения искусства, прикидывающегося чашкой, и, казалось, совершенно не тяготился стволом в руке визави. — Заряд боеголовки подобран так, что волна разрушения затронет только пределы Запретного Города. В Северной Столице даже стёкла не пострадают, и фон не поднимется выше допустимого. Зато одним ударом накроем и верхушку антигосударственного заговора, и самые боеспособные соединения, однозначно преданные Юрию, и основную массу самых опасных вербовщиков и провокаторов.
— Ты сошёл с ума. Вы все там сошли с ума, — констатировал премьер, опуская было поднятый пистолет (что вовремя выстрелить ему отнюдь не помешало бы) и командуя в интерком резким, уверенным голосом: — Охрану в Малый кабинет!
Двери комнаты распахнулись меньше чем через десять секунд — но напрасно хозяин дома ждал от уже бывшего друга какой-то выходки: вотще, тот продолжал смаковать напиток, будто не он в гостях у министра, а наоборот. И с появлением новых действующих лиц стало понятно, почему.
— Алхимия, мой друг. Наука, знаешь ли, не стоит на месте: раз можно делать новые композиты и топлива для стратосферных истребителей, то можно делать и «программируемые» газы. Ну а выпустить смесь по заранее заданному таймеру, дабы твой Мастер Духа его не почувствовал — вообще детский лепет, — собеседник премьера демонстративно поменял позу и наконец-то оторвался от чая. — Кстати, тебе по-прежнему абсолютно ничего не угрожает, и семье тоже. Полчаса — и все проснутся. Даже если ты нас всех сейчас убьешь. Однако наше предложение всё ещё в силе — без всяких условий, повторяю ещё раз.
И представитель «партии консерваторов» кивнул на «атомный чемоданчик», пристёгнутый к руке находящегося в беспамятстве помощника Его Превосходительства. «Помощника», точнее, охранника-телохранителя — по сути дела, как и второго спеца по физической защите, Мастера Первого Пути, аккуратно, можно сказать бережно, внесли в Малый Кабинет Его Превосходительства дюжие молодчики в бесформенных чёрных балахонах.
Что есть честь, и что есть бесчестие? Бесчестием ли считать то, что первый министр, внезапно оказавшийся в совершенно невозможной, как казалось ещё полминуты назад, ситуации, думал прежде всего не о вверенном ему народом государстве, а о своей семье? О нежно любимой, несмотря на тридцать лет брака, супруге, о третьей дочери, как раз утром приехавшей к отцу погостить на каникулах? Неведомый яд, столь сильный, что сумел поразить перестроенное тело Мастера-Воина, сумевший незаметно подобраться к ясновидящему Мастеру Духа, пугал политика, впервые в жизни оказавшегося в столь опасной ситуации, сильнее собственной смерти. Потому, после секунды ступора он не попытался в первую очередь поразить вроде как безоружных противников пулями, а подошёл и нащупал пульс на шее носителя стратегического «Пульта номер один».
Пульс был, и совершенно нормальный — здорового, крепко спящего человека. Это открытие отрезвило, вновь заставило мужчину мыслить предельно рационально: бросаться к дверям и далее по коридору, проверять гостевые спальни он не стал. Не стал и доставать убранный мимоходом в карман «Макаров». Всё также стоя на коленях над помощником-телохранителем, он, не поворачивая головы, коротко спросил:
4
В Древнем Китае в период его расцвета чиновником мог стать даже ребёнок голоногого крестьянина — удивительная демократичность по тем временам. Однако экзамены были далеко не каждому по плечу и требовали кропотливой подготовки: нужно было знать наизусть законы Поднебесной и труды философов, обладать безупречной каллиграфией и литературным слогом. А так же… уверенно держаться на быстро скачущей лошади и без промаха стрелять из лука!