— Юсупов, Горбань, на посадку. Вы оба сбиты. Готовьте большую клизму с патефонными иголками.
С ведомым прошлись над взлётной полосой и синхронно сделали победную бочку над стоянкой самолётов. На земле устроил разнос.
— Вы, ёрш вашу медь, на войне или где?!— орал я на стоящих передо мной с опущенными головами Юсупова и Горбаня,— Какого, хотелось бы мне знать, не следите за обстановкой?! Расслабились?! Думаете, что вы в тылу и до фронта далеко?! Так я имею вам сообщить, что вы глубоко ошибаетесь! Фронт везде!! От окопов на передовой и до самой крайней скалы на Камчатке!!
— Мы не ожидали, что вы, товарищ капитан, начнёте боевыми стрелять по нам,— буркнул себе под нос Горбань.
— Ах, вы не ожидали!— я картинно развёл руками,— Надо было вас заранее в известность поставить? Немцев вы тоже будете просить ставить вас в известность об атаках? И запомните; если бы я или кто-то другой стрелял по ВАМ, то вы давно уже в бурьяне догорали бы. Ладно, на первый раз никаких оргвыводов не будет, но всем настоятельно рекомендую хорошенько запомнить одно правило; на войне везде фронт. Так что всегда и везде крутите головами на 360 градусов. И теперь все вылеты будут с боевыми стрельбами. Будем учиться драться пара на пару, звено на звено, пара на звено и так далее, вплоть до боя в одиночку против нескольких противников. Очередь вплотную над кабиной означает сбитие, так что смотрите, не промахнитесь. А теперь всем разойтись и продолжить выполнение учебного задания.
— А не слишком круто?— спросил наш особист, младший лейтенант госбезопасности Данилин,— Дров ведь наломают и постреляют друг друга, а отвечать тебе. По всей строгости.
— Отвечу, если надо будет. Дальше фронта не пошлют, больше вышки не дадут. Но, надеюсь, до этого не дойдёт,— как можно увереннее ответил я, хотя где-то глубоко в душе червячок сомнения слегка шевелился,— Ты пойми, Олег, мы их здесь не для балета и не для танцев на льду готовим. Мы здесь готовим настоящих воздушных убийц. И не морщись,— я резко повернулся лицом к особисту,— Нравится тебе формулировка или нет, но суть от этого не меняется. Чуть больше чем через неделю им предстоит показать всё, на что они способны и экзамен этот у них будут принимать асы Геринга. И задача наших орлов вогнать в землю как можно больше этих самых хвалёных асов и при этом уцелеть самим. Сделать так, чтобы от одного упоминания о 13-ой эскадрилье немчуру пробирало до мокрых подштанников, до поноса. Чтобы они боялись не то что взлетать, а просто нос свой наружу показывать из самой глубокой щели. И без жёстких вариантов подготовки здесь не обойтись. Кстати, завтра я выезжаю в Москву. Надо договориться о замене двигателей на самолётах перед отправкой на фронт и узнать, как там насчёт транспортника, что нам обещали. Так что ты тут за порядком проследи и если что тебе надо привезти, то список составь.
За этот день прогнал все пары через то, что в шутку назвали "огневым посвящением". Ох и покрутиться пришлось, чтобы по мне не влупили. Мастерство у парней росло прям не по дням, а по часам, что и не удивительно, если учесть, что полёты у нас практически не прекращались. Заправщик не успевал метаться между нашим расположением и Раменским.
Оттуда даже начальник службы горючего приезжал с проверкой, куда мы расходуем такое количество топлива. Несколько истребителей всё же обзавелись пробоинами в фюзеляже и плоскостях, но, к счастью, серьёзных повреждений не было и никто не пострадал, хотя седых волос у меня точно добавилось. Кстати подкрасться незаметно больше не получалось. За обстановкой следили получше любого радара.
Для поездки в Москву выпросил в Раменском "эмку"* с водителем. Выехали рано, ещё затемно. Доехали без приключений, хотя несколько раз и останавливал патруль.
(* "Эмка"— ГАЗ М-1. Советский легковой автомобиль, серийно производившийся на Горьковском автомобильном заводе с 1936 по 1942 год.)
В штабе ВВС оставил заявку на новые двигатели, запчасти и боеприпасы. По поводу транспортного самолёта решил зайти к главкому Жигареву. Время то идёт и осталось его считанные дни, а транспортного борта у нас всё так и нет.
— Ну заходи, анархист,— было видно, что настроение у главкома явно не фестивальное,— Давай, рассказывай, что ты там учудил?