На протяжении многих столетий не было достаточно ясного и четкого представления о механизме внушения и самовнушения, и только в работах В. М. Бехтерева и особенно И. П. Павлова были даны строго объективные и физиологические основы суггестии. И. П. Павлов спрашивал: «Что есть внушение и самовнушение?» И сам же отвечал: «Это есть концентрированное раздражение определенного пункта или района больших полушарий в форме определенного раздражения, ощущения, или следа его представления, то вызванное эмоцией, т. е. раздражением из подкорки, то произведенное экстренно извне, то произведенное посредством внутренних связей, ассоциаций — раздражение, получившее преобладающее, незаконное и неодолимое значение. Оно существует и действует, т. е. переходит в движение, в тот или иной двигательный акт не потому, что оно поддерживается всяческими ассоциациями, т. е. связями со многими настоящими и давними раздражениями, ощущениями и представлениями, — тогда это твердый и разумный акт, как полагается нормальной и сильной коре, а потому, что при слабой коре, при слабом, низком тонусе оно как концентрированное сопровождается сильной отрицательной индукцией, оторвавшей его, изолировавшей его от всех посторонних необходимых влияний. Это и есть механизм гипнотического внушения… Когда на такую кору в определенный пункт как раздражитель направляется слово, приказ гипнотизера, то этот раздражитель концентрирует раздражительный процесс в соответственном пункте и сейчас же сопровождается отрицательной индукцией, которая благодаря малому сопротивлению распространяется на всю кору, почему слово, приказ является совершенно изолированным от всех влияний и делается абсолютным, неодолимым, роковым образом действующим раздражителем, даже и потом при возвращении субъекта в бодрое состояние»[26].
Явления внушения, самовнушения, взаимовнушения чрезвычайно широко распространены в человеческом обществе и преследуют нас, по мнению В. М. Бехтерева, с детских лет до глубокой старости. Очень интересно высказывание по этому поводу Л. Н. Толстого, который с удивительной прозорливостью писал: «Дети всегда находятся и тем более, чем моложе в том состоянии, которое врачи называют первой степенью гипноза. И учатся и воспитываются дети благодаря этому их состоянию (эта их способность ко внушению отдает их в полную власть старших, и потому нельзя быть недостаточно внимательным к тому, что и как мы внушаем им).
Так что учатся и воспитываются люди всегда только через внушение, совершающееся двояко: сознательно и бессознательно»[27].
Интересно отметить, что Л. Н. Толстой, писатель, и В. М. Бехтерев, ученый-психоневролог, в разное время и разными путями приходят к одной идее о громадном значении внушения в воспитании и общественной жизни своего времени. Несомненно, что хотя понятия внушение, разъяснение и убеждение весьма близки, но по значению между ними есть и достаточное расхождение. Внушение проникает в сознание человека в обход его критики и подчас личным интересам, принимается на «веру». При разъяснении же и убеждении поступающая в мозг информация перерабатывается нашим сознанием, творчески осмысливается, частично принимается или отвергается.
Ученые Dubois, Forel, а также В. М. Бехтерев, И. П. Павлов считали, что убеждение и разъяснение адресуются к рассудку, к критике больного, а внушение действует вопреки им. С другой стороны, Bernheim отождествлял понятия внушения и убеждения, считая, что в самом убеждении и разъяснении уже скрыто внушение. Нам лично весьма импонирует точка зрения К. И. Платонова, который, хотя и считал внушение и убеждение разными понятиями, но видел в них и качественное родство, и общую направленность их на высшую деятельность. И убеждение, и разъяснение, и внушение в конце концов нацелены на сознание больного, на его высшую нервную деятельность, которая включает и рассудок, и критику, и поступки больного.
В настоящее время на основе технических достижений внушение получило новое освещение в работах профессора А. М. Свядоща, который считает, что лечение внушением можно рассматривать как метод лечения информацией. Внушение, с его позиций, — это введение информации, принимаемой больным без критической оценки и оказывающей влияние на нейропсихические процессы. Оно невозможно при отсутствии смыслового содержания вводимой информации. Однако далеко не всякая информация оказывает внушающее действие. В результате исследований ученых было доказано, что в мозгу человека и животных протекают процессы вероятностного прогнозирования. Наблюдения над явлениями внушения и плацебо-эффекта (вместо лекарства — индифферентный порошок) привели к убеждению, что при этом в мозгу протекают и процессы верификации информации, т. е. определение ее достоверности. Большая часть поступающей информации автоматически подвергается неосознаваемой оценке ее достоверности, а также значимости. Благодаря этому организм, не загружая сознание, ограждается от неадекватного реагирования на сигналы, которые не имеют к нему отношения либо несут ложную или незначимую информацию. Особенность внушения кроется в том, что помимо основной информации, определяющей содержание внушения, вводится еще добавочная — верификационная (удостоверяющая) информация, придающая достоверность основной информации. Например, больной говорят: «Руке не больно». В другом случае внушают ей в другой тональности: «Руке не больно!» Во втором случае добавочную информацию несут голос, интонация, мимика, авторитет врача. Если этой добавочной информации не будет, то эффект внушения не наступит.