"Где-то так…"
— Мои собеседники, — осторожно предположил Баст. — Могут резонно возразить, что если для них Англия, и в самом деле, откровенный враг, то с нами-то она сейчас не воюет…
— Ключевое слово "сейчас", — кивнул Гейдрих. — Тактическая пауза… Впрочем, британцы и пальцем не шевельнут, чтобы нам помочь, в случае большой европейской войны. А мы можем оказаться втянутыми в нее волею обстоятельств уже в самое ближайшее время. У Британии есть интересы. Есть они и у нас.
— Русским могут прийти в голову те же соображения, — Шаунбург хотел сделать глоток кофе, но не мог. Разговор, блуждавший, словно путник в ночном лесу, в очередной раз вышел "на дорогу", коснувшись одной из "ключевых" точек.
— Да, — сразу же согласился Гейдрих. — Делить континент ничуть не легче, чем мировой океан. И в любом случае, у нас с русскими нет общей границы…
— Пока нет, — это было не возражение, хотя фон Шаунбург мог себе позволить и возразить. В разумных пределах, но мог. Однако сейчас просто уточнил.
— Пока, — кивнул Гейдрих. — Но нам еще рано говорить о вечном мире, не так ли?
— Да, пожалуй, — вот теперь настало время поднести чашку с кофе к губам. — Ведь мы обсуждаем лишь тенденции, — сказал он над краем чашки, как бы вспомнив об этом перед тем, как сделать глоток, — и пытаемся найти точки соприкосновения… Где-то так?
— Совершенно верно, Себастиан. Именно так.
— В конце концов, это можно рассматривать как род спортивных состязаний, — а вот это было уже нечто новое. В прошлые их встречи "испанский вопрос" не обсуждался ни разу.
— В каком смысле, Рейнхард?
— В том, что обе стороны пробуют в Испании свои силы, но противостояние на чужом поле брани — еще не война. Почему бы не рассматривать военные действия не территории третьей страны в качестве товарищеского матча по футболу.
— Крови много… — "задумчиво" протянул Шаунбург и потянулся за сигаретой, вопросительно взглянув на шефа.
— В футболе тоже ломают кости… Курите и перестаньте меня об этом спрашивать!
— Субординация, — усмехнулся Шаунбург и высек зажигалкой огонь. — Я могу использовать в "беседах" вашу метафору? — спросил он, закурив.
— Не возражаю, — усмехнулся и Гейдрих. — Вам придется довести до них мысль, что если мы не можем дружить, то не обязательно должны враждовать. Это важно.
— Я понимаю, — кивнул Шаунбург. — Но наверняка наши контрагенты захотят узнать подробности "провокации".
— Это было хуже, чем ошибка, — признал Гейдрих, не выразив, впрочем, ни малейшего сожаления, ни лицом, ни голосом.
— Вы передадите руководству РККА наше глубочайшее сожаление и объясните, что это была не наша инициатива, и, разумеется, ни в коем случае не операция, санкционированная Рейхсфюрером. Смысл произошедшего, — он сделал нарочитую паузу, словно надиктовывал секретарю служебное письмо, — …у нас произошла утечка. Это прискорбно, но это факт. Mea culpa…
Гейдрих снова остановился, и, на мгновение, сжал челюсти так, как если бы хотел остановить рвущийся из горла поток брани.
— Мы приносим свои искренние извинения… Упомяните, что предатель найден и наказан. Смертью. Укажите, что по нашим сведениям, операцию проводил Абвер. Валите все на Канариса, скажите, что он неровно дышит к англичанам, что у нас конкуренция, что… — Гейдрих махнул рукой, как бы разрешая плести все, что Шаунбург найдет нужным, лишь бы дистанцироваться от "провокации", которая и так чуть не угробила весь проект.
Разумеется, как и всегда в такого рода делах, здесь правда и вымысел переплелись настолько тесно, что даже авторам "шедевра" трудно разобраться, где заканчивается "реальность" и начинается "искусство". Вполне возможно, что инициатор "провокации" и сам уже поверил в свою невиновность. Дело в том, что теперь, по прошествии нескольких месяцев, Шаунбург уже нисколько не сомневался, что "провокация" имела место быть, и что авторами ее являлись Гейдрих и Гиммлер. Во всяком случае, все факты, которыми располагал Олег, указывали на них, да и мотивы руководства службы безопасности были вполне прозрачны. Когда год назад фон Шаунбург принес Гейдриху кончик ниточки, протянувшейся сквозь страны и границы в столицу "этой ужасной большевистской России", то и тогда у него уже были серьезные опасения, что на каком-то этапе шеф "зипо" захочет разыграть попавшие ему в руки козыри. В конце концов, в той истории, которую знал Олег из мемуаров Шелленберга, передача компромата на Тухачевского и других видных деятелей РККА, если и не предопределила их гибель — Ицкович не был настолько наивен, чтобы поверить, будто командармов угробила одна лишь провокация гестапо, — то уж, во всяком случае, добавила масла в огонь. Так уже произошло один раз, так почему бы не случиться снова? И опасения, как выяснилось, были не напрасны. Однако, как говорится, praemonitus, praemunitus, предупрежден — значит вооружен. Латиняне, как всегда, оказались правы.