Видно было, что люк долго не продержится. Под безжалостными ударами, наносимыми с нечеловеческой силой, тяжелая стальная дверь начала прогибаться.
– Встречайте его, – сказал Виррал, – пока мы будем пробираться в машинное отделение.
Он снова уселся в капитанское кресло, положил себе на колени взрывчатку и опять открыл панель управления.
Скорба присел на корточки рядом с ним.
– Воспользуйся этим, – предложил он, протянув Вирралу свою репортерскую машинку. – Если она до сих пор нас не спасла, то и впредь не поможет.
Виррал взял машинку, потом заколебался.
– Если заложить мину в панель управления, то мы и сами не сможем воспользоваться кораблем!
– Какая разница, куда ее заложить? Все равно всю рубку разнесет. А корабль нам больше не пригодится. Панель управления – это то место, куда они полезут в первую очередь.
Женщины смотрели, как мужчины готовят ловушку. Оба явно были не новички в таких делах. Не прошло и минуты, как несколько пластин было соединено проволокой и спрятано под капитанским креслом. Импровизированный детонатор – деталька, которую Скорба извлек, разобрав один из пистолетов, – был спрятан под репортерской машинкой, небрежно положенной поперек кресла.
Скорба соединил последнюю цепь и чрезвычайно бережно отвел руки. Виррал осторожно выбрался из кресла.
– Вот, – шепнул он. – Все, что мы можем сделать сейчас.
Он повернулся и махнул рукой в сторону люка, за которым все было тихо.
Люди двинулись в ту сторону. Другого пути не было. Попытаться выбраться через отсек для аварийных катеров было бы самоубийством: после того, как катера вылетели наружу, воздух оттуда вышел, и люк отсека был открыт в космос.
Люк, в который ломился робот, был близок к тому, чтобы открыться. Виррал подошел к противоположному люку, держа в руке гранату, встал так, чтобы не попасть под выстрелы, и распахнул его.
Естественно, враг не оставил этот путь неохраняемым. Едва люк открылся, рубку тотчас же рассек бесшумный луч из ствола пистолета. Кое-что задымилось. Но люди прижались к переборке, и никого не задело.
Скорба и Виррал метнули в проход свои гранаты.
Двойной взрыв вымел огнем коридор или отсек – что там было за люком.
Мгновением позже Виррал бесстрашно нырнул в люк, сжимая в руке пистолет. За ним последовала Хинна, за ней – Скорба. Таня уходила из рубки последней. Миновав люк, она очутилась в выгоревшем отсеке, заполненном вонючим дымом, заваленном обломками мебели и оборудования. В изуродованном, окровавленном теле на палубе угадывался Йеро. Он был еще жив: он пошевелился и позвал мать. Пробегая мимо, Таня услышала, как люк, ведущий в рубку, рухнул под ударом берсеркера.
Едва Таня вышла из люка, Скорба захлопнул его. Таня хотела запереть дверь – но обнаружила, что с этой стороны люк не запирается.
Еще несколько секунд – и неумолимая стальная рука распахнула люк, отшвырнув людей, которые навалились на него всем телом.
Но тут, должно быть, один из доброжилов, торопясь захватить управление кораблем, сбросил с капитанского кресла машинку Скорбы.
Даже те четверо, что успели перебраться в соседний отсек, были сбиты с ног и оглушены взрывом.
Берсеркер, отдаленно напоминающий человека, влетел в открывшийся люк и врезался в противоположную переборку, точно снаряд. Там он и остался лежать, искореженный взрывом.
Под вой корабельной сирены Таня осторожно отползла в сторону. Йеро лежал неподвижно. Разбитый робот еще шевелился, и Скорба поливал его огнем из автомата.
Таня осознала, что она пока еще жива, и потеряла сознание.
Забытье было недолгим. Придя в себя, Таня села и увидела, что ее трое товарищей тоже живы. Но «Золотая лань» была безнадежно изуродована. Катеров у них не осталось. Они беспомощно висели в пространстве, и берсеркер, несомненно, уничтожит их, как только управится с более неотложным делом.
Люди медленно поднимались на ноги, пошатываясь. Отсек все больше заполнялся удушливым дымом.
Скорба поднимал своих товарищей, тряс их, повторяя, что доброжилы перебиты и помощь близко.
– Да что ты мелешь! – устало ответил Виррал. – Там еще остался берсеркер – большой, самый главный. Вот поснимает оружие с нашего старого корабля и явится за нами. Думаешь, он про нас забудет?
Скорба посмотрел на свои запястья. Вместо часов у него на руке по-прежнему красовался браслет от наручников.
– Сколько времени?
– Времени? Ты что, головой стукнулся? Какое нам теперь дело до времени?
– Я же говорю, помощь близко! Они могут прийти в любой момент!
– Э, да ты бредишь!