Минухин: Я не разговариваю с Патти, потому что никогда не разговариваю с теми, кто ведет себя не по возрасту, а как маленькие. Миссис Делл, вы должны знать, что я не разговариваю с такими, как она. Она так себя ведет, потому что вы обращаетесь с ней, как с пятилетней.
Патти (громко): Нет, неправда.
Минухин (матери): Да, по-моему, это так.
Патти (требовательно): Откуда вы знаете?
Теперь удалось заставить Патти встать на защиту матери. Поэтому терапевт разговаривает с ней, оставаясь, однако, на тех же позициях: мать виновата в том, что Патти ведет себя, как маленькая. Вследствие этого Патти получает возможность доказать, что терапевт неправ, и защитить мать. Она делает это, начиная говорить сама.
Нарушив равновесие системы путем нападения на мать и возложения на нее вины за поведение Патти, терапевт увеличивает дистанцию между матерью и дочерью. И его обвинение, и его отказ разрешить Патти говорить, когда она делает первые попытки включиться в диалог, приводят к тому, что Патти становится активным участником сеанса. И это позволяет терапевту еще эффективнее разобщить их. Когда Патти молчит, у них на двоих только один голос — голос миссис Делл. Всякая попытка вызвать диалог между ними, не говоря уж о создании дистанции, не может быть успешной.
Труднее применить этот прием тогда, когда цель терапевта — изменить положение наделенного большой властью семейного диспетчера. При мягком подходе терапевт может обращаться по очереди к другим членам семьи и к диспетчеру. Он игнорирует и в каком-то смысле подменяет диспетчера, усиливая свои диадные контакты с другими членами семьи и блокируя его вмешательства. Поскольку такой прием может создать опасность для терапевтической системы, он должен сопровождаться поддержкой члена семьи, которому брошен вызов.
В некоторых семьях игнорирование доминирующего члена семьи превращается в прямой вызов. Семья Коллеров, состоящая из родителей, которым за пятьдесят, и их единственного сына, семнадцатилетнего Гила, обратилась за терапевтической помощью из-за того, что у сына в выпускном классе школы начались приступы тревоги, появились психосоматические симптомы и фобии. У него бывают и припадки ярости, и тогда он ломает мебель в доме и угрожает родителям. В общем, несносный юноша. Семья проходила терапию в течение четырех месяцев у одного компетентного и сильного терапевта, который поставил под сомнение семейный стереотип чрезмерной взаимной привязанности матери и сына и периферийное положение отца. Однако терапевт почувствовал себя беспомощным из-за того, что ходом сеансов управляла мать, и бессильным изменить семейный стереотип, позволяющий матери во время сеансов выступать в качестве третьего члена любой диады. Поэтому он обратился к консультанту с просьбой помочь противостоять влиянию матери на ход терапии.
Консультант входит в кабинет после того, как в течение пятнадцати минут наблюдал за сеансом через одностороннее зеркало. Его вмешательство имеет определенную цель — нарушить равновесие системы, исключив из нее мать и лишив ее центрального места в системе.
Минухин (сыну): Если ты уедешь в колледж, у твоей матери начнется депрессия. Ты готов к этому?
Гил: Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать. Не можете ли вы сформулировать это как-нибудь иначе?
Минухин: Я думаю, твоя мать будет крайне подавлена.
Гил: Почему она будет подавлена? Потому что меня не будет поблизости, чтобы со мной разговаривать, или потому что…
Минухин: Потому что ей не о чем будет разговаривать с твоим отцом, не о чем думать.
Мать: Это неправда.
Гил: Мать, дай ему сказать, пожалуйста.
Минухин: Я сам могу справиться с твоей матерью, хорошо? И твоя помощь мне не нужна. У вас в семье все готовы прийти на помощь, и я замечаю, что ты тоже всегда готов прийти на помощь. Меня вот что беспокоит: когда ты поймешь, что у нее начнется депрессия, ты не поедешь в колледж.
Мать: Ну, не думаете ли вы, доктор, что следовало бы спросить меня…
Гил: Нет, это не так…
Мать: Вы говорите обо мне…
Гил: Это не так. Не настолько это меня волнует.
Минухин: Это тебя не волнует?
Гил: Нет. Вам могло так показаться на первый взгляд, но нет, это на самом деле не так.
Минухин: Я так думаю, потому что она говорит только о тебе. Она следит за тобой…
Мать: Ну, доктор, поэтому мы и пришли сюда…
Минухин: Она так внимательно за тобой следит. Все, что ты говоришь, приобретает такое большое значение…
Мать: Во всяком случае…
Минухин: И если так, то что будет с ней?