— Так волк не очень добрый — сказал Вика.
— Ну и я не добрый. Но я и не злой, я делаю, что надо и когда надо.
— А почему? И откуда ты знаешь, что надо, а что не надо?
— Духи говорят. А еще у меня знание об Извечном Коловращении есть.
— А что это такое?
— Это порядок всего. Как все устроено и между собой происходит — это и есть Коловращение.
— А если оно нарушается?
— Не нарушается. Нарушения опять же в его сути есть. Коловращение это вот вообще все. А мы в этом учувствуем, кто–то осознано, как мы, например, а кто–то нет.
— А упыри?
— Тоже часть Коловращения, хотя поганцы редкие, сразу вам скажу. Но сильные, с этим не поспоришь. Знание о Коловращении в каждом оборотне появляются. У некоторых людей тоже, но это дар. А людей с даром мало. Оборотней, впрочем, тоже. Я не говорю, что могу вот людей резать и буду прав. Неправоту и правоту опять таки Коловращение соединяет. Но я, конечно, так делать не буду — усмехнулся оборотень.
Некоторое время все сидели молча. Маледикт и Вика размышляли о том, почему же все это происходит с ними. О чем думал оборотень — не знал никто.
— Готара — спросил Маледикт — а какую роль мы с Викой играем в этом Коловращении?
— А кто ж его знает — пожал плечами оборотень.
— То есть, ты не знаешь?
— Я что–то о Коловращении знаю, но вот всего, боюсь, никто не знает, тем более я.
— А откуда вообще пошло это слово — Коловращение, и ведь кто–то знания собирает, систематизирует, изучает — спросила Вика.
— Есть такое дело, но только таких мало, и они не всегда готовы знаниями делиться.
— То есть ты не можешь нас к ним провести? — удивился Маледикт.
— Не стал бы… Тут не знаешь, как все обернуться то может — ответствовал Готара — Эти ребятки могут оказаться не такими добрыми и пушистыми как я.
— А ты говорил, что тебя попросили нам помочь — сказала Вика.
— Ну, да.
— А тот, кто тебя просил, может как то и их попросить?
— Ага, вот сейчас я приду к нему и скажу — Мол, направь ты знающих людей на подмогу моим подопечным. Вика, тот, кто меня просил — очень влиятельный такой… Это не дух не человек и не оборотень. Я даже не скажу, кто это, но точно знаю одно — я ему не указ.
— А если он уже как- то распорядился, чтоб нам помогли?
— Если распорядился, то помощь вас найдет. Я ж вас нашел — рассмеялся оборотень.
— Готара, а скажи, тебе не сказали, куда нас потом послать? — поинтересовался Маледикт.
— Ну, сколько–то времени вы еще у меня побудете, пока не оклемаетесь. Как минимум сегодня можете спокойно отдыхать, отсыпаться, вас никто не побеспокоит. А вот завтра… если честно, не знаю я, что вам завтра предстоит. Да вы не бойтесь — я вас просто так не брошу, помогу, как могу.
— А если тебе будет велено нам помешать — спросила Вика — или даже… убить?
— Нет, убить вас мне точно не скажут. Да и если скажут, я не стану, что я сволочь какая? Я ведь, даром, что зверь, а тоже чувствую, понимаю, и меня хоть и настойчиво просят, а ведь, если хочу, могу поступить, как считаю нужным.
— А как же Коловращение?
— Хм… задал ты мне вопрос… А кто ж его знает?
— Скажи, а само Коловращение может тебе что–то приказать?
В ответ Готара расхохотался. Отсмеявшись, он ответил — Коловращение никогда не приказывает, это порядок, или строй, суть… Ну в общем это сама суть Бытия, можно наверное, так сказать. Это не Бог, не дух, так что оно никогда не прикажет. А вот куда нас вывести может, или вас — вот это уже вопрос. Чую, завтра что–то прояснится. А пока, думаю, вам стоит отдыхать — силы вам еще понадобятся. Хотите спать–то?
— Да нет… Нет — отозвались Маледикт и Вика.
— Ну, раз нет, расскажите, ребята, что у вас дома то делается? Мне ваша края почти родные, так что уж не поверите, пока по другим мирам бегаю туда–сюда душа вся истосковалась по тем местам. Уж не откажите, а?
И Маледикт с Викой принялись рассказывать оборотню, что у них дома делается, как жизнь, и как обстоят дела. Готара слушал внимательно, не перебивал, лишь иногда задавал вопросы и просил поподробнее рассказать о той или иной вещи. Так они сидели долго — оборотень слушал их жадно, и, казалось, готов был слушать бесконечно.
— Готара — спросил Маледикт — а почему ты так нас расспрашиваешь? Разве ты не можешь там жить, как человек?
— Эх, парень — вздохнул Готара — жить мне среди людей очень тяжело. Оборотнем быть это ж не только в зверя иногда перекидываться. Я же ведь действительно зверем становлюсь в такие моменты — жестоким расчетливым и абсолютно нечеловечным. Среди людей мне не место, уж поверь. А ведь я этого зверя всегда с собой ношу. Да что там ношу! Я ведь сам и есть этот зверь, вот в чем дело. Да и долг мне велит странствовать между мирами. Тут иногда вот могу отдохнуть, потомучто тут тихо и практически безлюдно, и нет никого. Вы меня может, поймете когда–нибудь.