— Откуда? Ты помнишь?
— Да. Он пришел из комнаты, где сидел скелет и играл сонату… Он появился там, когда я думала о том, кто я теперь.
— Он появился именно в этот момент отнюдь не случайно, насколько я успела его узнать.
— Но, Серена, почему же он явился именно в этот момент?
— Я не могу тебе сказать. Ты должна понять это сама. Или быть может ты уже поняла это, но не можешь сознаться самой себе в том, кого ты забыла и кого ты потеряла?
— Серена, ты говоришь загадками, и почему он молчит? Одно его слово, только одно, чтобы я могла наконец–то узнать его и вспомнить, кто он.
— Он не скажет… Ты должна вспомнить, Вика только так.
— Серена, неужели тебе неведомо сострадание?
— Я не человек уже много лет… многое прошло пред моими глазами…
— Ах! — Вика задохнулась от возмущения и бессилия, понимая что она ничем не заставит Серену помочь ей, а тот, кто почему то ей дорог навек останется в этом месте.
Так они и стояли все трое молча. Вика отчаянно вглядывалась в очертания фигуры, облаченной в балахон, пытаясь рассмотреть его лицо, увидеть хоть какую–нибудь черточку, которая бы напомнила о том, кто же такой этот человек. Она даже попробовала сдернуть капюшон с его лица, но её руки прошли сквозь ткань балахона и голову человека, не встретив ни малейшего сопротивления.
А соната между тем близилась к своему финалу, клавиши зазвучали более пронзительно, эхом отдаваясь в мятущейся душе Вики.
— Не узнала? — спросила её Серена.
— Нет — грустно ответила Вика.
— Так — Серена повернулась к фигуре что–то слушая, будто бы человек в балахоне говорил ей что–то, чего Вика не могла слышать.
— Вика — сказала Серена — этот человек просит передать тебе кое–что, что ты забыла, как ты забыла и его.
После этих слов человек в балахоне протянул руку Вике, сжимая в ней что–то. Вика приняла это, ощутив пальцами гладкий корпус и несколько проводков с утолщениями на концах.
— Это плеер. Это же мой плеер. Откуда он у тебя? Неужели ты это… — произнеся это, Вика снова попыталась сдернуть капюшон с лица фигуры, но на этот раз капюшон поддался её усилиям и открыл Вике лицо, которое она так часто видела…
— … Я — ответила она, улыбаясь Вике улыбкой, которая была ей так хорошо знакома — её прежней улыбкой, которая так очаровывала Маледикта — солнечной лучистой улыбкой.
— Я уж думала, Вик, что ты совсем меня забыла, во всех этих передрягах несложно и свое имя забыть, а? — подмигнула она ей… или самой себе.
— Удивительно — произнесла Вика, перебирая проводки наушников.
— Да ничего удивительно тут нет. Просто ты забыла саму себя, о том кем ты была, какой тебя любили. Вот почему с Маледиктом пришлось расстаться. Но теперь то уж встретитесь, точнее, встретимся — улыбнулась Вика в балахоне, толкнув саму себя в плечо.
— А с ним что? — спросила Вика с плеером и в куртке.
— А он сам расскажет, я не знаю если честно. Я ж тут сидела, думала, когда ты сюда явишься.
— Ну хорошо — улыбнулась Вика в куртке, ощущая, как к ней возвращается бодрость и уверенность, как будто бы она шла на встречу с Маледиктом, или бежала утром по парку с этим самым плеером в ушах, навстречу пробуждающемуся миру, рождающемуся заново в сиянии утра. И мелодия Бетховена звучала теперь по иному, обретая новые оттенки. Теперь Вика все воспринимала иначе, будто бы заново родилась. Или, может быть, она просто вспомнила себя, нашла заново.
— Скажи — обратилась Вика к самой себе, одетой в балахон — а когда я потеряла… себя?
Вместо ответа та загадочно улыбнулась — Не важно теперь, сейчас важно лишь, что ты это ты, а я это я.
В самом деле, не важно когда ты теряешь, важнее то, что ты, наконец, находишь, то, что ты потерял. А особенно важно это, когда то, что ты потерял это сам. Теперь Вика понимала это ясно, и она улыбалась самой себе, не разделяя и не думая во что она одета — в балахон, или в же в кожаную куртку.
— Серена — обратилась Вика к вампиру, стоявшей рядом — а почему я оказалась именно здесь, у тебя?
— Ах, Вика — вздохнула Серена, с усталой улыбкой — место, где я нашла себе убежище символично, ибо здесь умерли людские чаяние и надежды, а после них умерли и сами люди. Люди часто ищут что–то, стремясь заполнить себя чем–то. Но когда проходит время, любой человек осознает, что заполнить себя невозможно, не убив и не растоптав при этом самого себя. И тогда, то, что осталось от человека устраивается отдохнуть… навсегда, или же умирает. Но иногда можно найти себя заново, и необязательно сворачивать горы, чтобы найти ту тропинку, что приведет тебя к самому себе. Часть помочь тебе в этом могут простое вещи, такие, как твой плеер Вика — завершила свою речь Серена.