Шаг пятый: Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
После исчезновения клубка молний во вспышке, жители города из синего камня и зеленого света некоторое время стояли пораженные, с выражением сочувствия на лицах, замерев без единого движения. После же огонь стал угасать в их глазах, и они стали расходиться по своим делам, двигаясь медленно и неторопливо, словно пребывая во власти каких-то тяжелых дум, или одурманенные чем-то. Вика и Маледикт обратили внимание, что у одного из зданий, стоящего на островке неподалеку, пробита изрядная брешь в стене, и рядом с ней можно было увидеть множество тел. Тела принадлежали как и уже знакомым им созданиям в долгополых одеждах, так и каким-то чудовищам, будто явившимся из ночных кошмаров.
– Может на них кто-то напал, Вик? – поинтересовался Маледикт, заранее зная ответ, просто надо было прервать их затянувшееся молчание.
– Не знаю, Маледикт, не знаю, может быть, надо сейчас узнать это у… – и она осеклась, поняв, что их друг куда-то подевался во всей этой суматохе, и надо его найти каким-то образом.
– Маледикт, наш друг… он куда-то пропал, нужно срочно его найти.
– Где, как ты думаешь, он может быть? Ты запомнила дорогу от того места, куда мы сначала попали, и где мы встретились?
– Сомневаюсь, что он там. Может быть он в информатории, или в зале где были эксперты?
– Может быть… По крайней мере, мы сейчас недалеко от информатория и от зала экспертов. Мы можем быстро пройти туда, и если… В общем, я надеюсь, что мы найдем его там.
На том и порешили, Маледикт и Вика направились сначала в информаторий. Дорогу найти оказалось не сложно, но по пути они неоднократно встречали хозяев этих мест. В глаза бросался их потерянный вид – мужчины выглядели подавленными и сокрушенными, женщины же украдкой плакали, их лица были мокры от слез. Повсюду царило немыслимое горе и отчаяние, будто бы… Казалось, что какая то беда случилась с кем-то, кто был очень дорог всем жителям города. Это было очень странно – после их уже ставшего привычным ледяного спокойствия и равнодушия видеть такое горе и такое всепоглощающее отчаяние. Хотелось их всех утешить. Но как можно было это сделать? Ведь ни Вика, ни Маледикт не знали, отчего они так горюют. Но вот они услышали обрывки разговора:
– Ты можешь представить, Себ? Обидеть её, бросить её! – рыдала женщина.
– Да, это немыслимо, как он мог, как он мог! – с дрожью в голосе отвечал сокрушенный мужской голос.
– Она так прекрасна, так ранима, так наивна! Ну почему, почему так происходит! Я не смогу перенести этого!
– Лайза, мы должны жить с этим… Мы должны верить, что все однажды образуется. Я уверен он и сам страдал и мучился, поступая так.