– Ну с чего, с Норгус. Поехали мы к ней на дачу, там она какую-то магию устроила, вот мы теперь и сидим в избе мужика какого-то, а думаем, что у себя в квартире на балконе стоим, чай пьем.
– Ну, хорошо, а она тогда кто? Что то с ней нечисто, не находишь? Как она магией и тебя окрутила, и тех тварей… Да и в том синем городе, помнишь? Ведь до тебя дотянулась там, и те, которые там живут, ей помогали всячески. Эх, кораблик наш летающий жалко, который там остался, помнишь? А то, может, и полетали бы сейчас…
– Так чтоже ей от нас… от меня то есть надо?
– Ну тут все просто – она нас… тебя любит.
– Это замечательно, а что же она нас чуть не ухайдакала то?
– Знаешь, говорят – бьет, значит любит – хмыкнуло второе «я» Джестера.
– Очень смешно! Вот серьезно, зачем все это?
– Ты еще спроси, а Ведимир кто? Он же не только внешне странный, он и как то очень уж добродушный. Подозрительно как-то. Мы ж тут не в сказке, где герою добрый волшебник помогает прекрасную принцессу спасти. Тут и от принцессы спасаться пришлось, да и не похож Ведимир на сказочного волшебника.
– Ну чувствую я, что можно ему доверять. Может это способность такая появилась…
– … или ты стал очень наивным, Джестер – закончило его второе «я».
– Да тут хотя бы по законам жанра должен появиться кто-то, кто нам поможет. А вот потом, он, вероятно, станет злодеем, ну может, в следующей части.
– Все шутишь, а вот не знаю, как тебе, а я все таки еще жить хочу!
– Я тоже. Знаешь, никогда не думал, что я такой…
– Какой?
– Ну, странный какой-то. Впервые, понимаешь себя со стороны увидел.
– Это полезно! Что еще скажешь хорошего?
– Да что ту скажешь. Мотает нас туда-сюда, так и не поймешь, где и что. Сколько у нас еще времени есть на беседу, не знаешь?
– Без понятия. Как считаешь, мы потом опять так поговорить сможем?
– Ну мне – и тебе наверняка – кажется, что потребности именно в такой беседе у нас не будет. В конце концов, мы одно, так вот все что в нас есть, составляет все же одного человека, или кто там я теперь есть. Как Ведимир про мир говорил, вот и тут также…
– Тебе не кажеться, что ты его понимать начинаешь?
– Ведимира-то?
– Да.
– Хм, ну может… Хотя мне кажется, что мир-то посложнее будет, чем я так думаю. А то у него очень уж все просто…
– Слышал выражение «все гениальное просто». Так что я бы к его словам так не относился бы. Очень может быть, что потом ты и сам встретишь и будешь научать так какого-нибудь юного падавана.
– Нда, а потом он перейдет на темную сторону силы. Ладно, что там у нас еще есть обсудить то?
– Даже не знаю, очень много всего. Наверное, нам уже пора, чувствуешь?
– Да ладно, никто не гонит пока.
– Уже светает…
– Что?!
– Да вот, сам глянь.
И Джестер обратил свой взор на окраину города, где из за домов показались лучи казалось бы недавно зашедшего солнца. И вновь он пережил тот миг, про который он рассказал Ведимиру – миг, когда посреди шумного города он ощутил свое единение с миром и с природой. Прикрыв глаза, он ощутил, как кожи касаются первые нежные лучи солнца и легкие порывы первого проснувшегося ветерка. Птицы уже стали петь свои утренние песенки, и ранний автолюбитель прошумел по дороге мотором своего железного друга. И потом вновь все затихло, оставив лишь ощущение того, как весь мир просыпается. Просыпается с удовольствием, как после крепкого освежающего сна, в котором ему снились чудесные сны.
И тут, Джестер понял, что стоит на балконе один, и даже кружка с чаем – его любимая кружка! – снова одна. И он понял, что теперь он стал больше понимать сам себя. Теперь, он обрел некую внутреннею гармонию и единство, такую, какой то этого у него не бывало. Он не стал бороться сам с собой, как с врагом – он принял себя, как самого себя, как это и надо было делать. И знал, что может быть уверен в себе, и делая что-либо знать, что справиться с любыми испытаниями, какие бы не подкинула ему судьба и та дорога по которой он ныне идет. А это значит, что он отправляется в дальнейший путь, и кто знает, что ожидает его на этом пути?
Но чтобы не ожидало пего, он готов встретить это со спокойным сердцем и был уверен в себе, что выдержит любое мыслимое и немыслимое испытание.
Он поднял кружку, чтобы допить оставшийся чай, и обнаружил, что его отражение в кружке улыбается ему и подмигивает ему, точь-в-точь, как в начале их беседы…
И вновь он держал в руке глиняную кружку с водой, в которой отражалось его лицо. Вновь он был в деревянном домике старого Ведимира и за окном гасли последние лучи заходящего солнца.
Некоторое время Джестер сидел, словно оглушенный. Теперь он уже просто задумался, как обычно задумываются люди над какой-то проблемой. Он сделал выбор – теперь это он понимал это четко и ясно, как если бы кто-то написал это большими буквами на небе. И теперь ему нужно было ответить за последствия своего выбор. Нельзя было сказать, что Джестер не боялся. Он немного побаивался, но, по крайней мере, признавал это, и не врал самому себе.