Город делился на несколько районов, отделенных друг от друга высоким наэлектризованным каменным забором. Богатые жили отдельно, но когда случалось так, что кислород в бедных районах заканчивался, то людей допускали на некоторое время, чтобы они смогли отдышаться и вернуться к ненавистной им жизни. Конечно же, все это регламентировалось, и эти места охранялись полицией. Каждый, кто решил бы остаться немного дольше положенного времени на чужой территории, жестоко избивался дубинками и все равно отправлялся обратно за "забор". Полиция уже давно работала на богатых, потому что знала, на чьи налоги они живут. Многие полисмены набирались из бедных районов и, по-видимому, они забыли, что когда-то и сами стояли в очередях, боясь, лишний раз посмотреть в сторону, проезжавших мимо машин. Такие места как это, в момент заполнения его бедняками назывались "Тромбами". Название довольно неприятное, но оно искренне и без лишнего флера показывало истинное положение вещей. Таких мест в городе становилось все больше и богатым это, конечно же, не нравилось. Им было неприятно, что проезжая по улицам, они видели оборванцев, сумевших пробраться незамеченными мимо кардонов полиции и бродивших по городу. Мэрия города с каждым годом, а то и месяцем забывала о нуждах бедных районов. О необходимости менять баллоны с кислородом, о медицинской помощи и просто о чистоте. Бедняки, как и животные, просто, умирали, но никому до этого не было дела. Именно поэтому все чаще возникали столкновения с малоимущими. Они не редко заканчивались кровопролитием. Это был апокалипсис демократического строя. Богатые имели власть и теперь ставили свои условия жизни в городе.
Роман, также как и его брат, никогда не был и не знал, как живется за стеной. Впрочем, они и не хотели этого знать. Илья жил в районе для богатых только из-за того, что его брат знал влиятельных людей и попросил их о снисхождении к родственнику.
Один из тех, кто стоял в очереди, ожидая чистого воздуха, увидел двух молодых людей выходящих из дорогого ресторана и поспешил к ним. Полисмены разгоняли разбушевавшихся зачинщиков драки и не заметили, как один нищих, ковыляя, прошел мимо них, даже не пытаясь скрыться. Это был старик лет семидесяти. Он шел, прихрамывая на правую ногу. Его рука, убитая параличом, беспомощно и неприятно, словно маятник от часов, ритмично болталась из стороны в сторону. На морщинистом лице сверкали капельками пота несколько глубоких шрамов. Он приближался и что-то бубнил себе под нос. Темная, сильно изорванная рубашка смотрелась на нем странно, даже смешно. Жалость и страх смешались в единое целое и не давали возможности расслабиться и понять, что же делать братьям. Они замерли, боясь сделать и шаг. Старик их словно гипнотизировал своим видом. Стеклов вспомнил о бумажнике и постарался как можно скорее достать от туда несколько купюр. Руки тряслись от нежелания прикасаться к этому человеку. Кто знал, от чего отнялась его рука? Наконец пальцы наткнулись на несколько сотен терр. Роман выкинул их приближающемуся нищему и поспешил удалиться от этого места. Дыхание стало сбивчивым.
- Нужно поскорее добраться до машины, - сказал Илья, едва сдерживая крик.
Дверь автомобиля открылась, и братья сели внутрь. Роман поворотом ключа завел машину. В сравнении с тем воздухом, что был за окном, экземпляр в машине, казался явлением рая. Старик остановился и даже не посмотрел на выкинутые ему деньги. Он пристально вглядывался сквозь прозрачные стекла машины. Он видел двух испуганных мышат, а не людей, потому как повели себя ни как люди.
- Не нравится мне этот старик. Поехали отсюда! - Илья стучал по панели, стараясь подогнать брата. - Что у него с рукой?
- Не знаю и знать не хочу, возможно, какая-то зараза пристала. Один Бог знает какие там условия. Посмотри на его руку! - Роман ткнул трясущимся пальцем в стекло. - Она вся в язвах!
Стеклов нажал на педаль газа, и машина рванула с места, пуская клубы пыли под колесами. Хромой нищий еще долго смотрел вслед удаляющейся машине. Капилляры его глаз полопались, образовав причудливую паутину. Где-то сзади послышались неодобрительные крики приближающихся полисменов. Несколько ударов дубинкой по спине стали напоминанием об участи при непослушании. Едва дышащего старика за руки потянули к стене. Он еще несколько минут не приходил в себя, прежде чем смог встать на ноги.