- Иван Гаврилович, у нас проблемы, - вбегая в комнату, взволнованно говорил новый статист старика.
- Что случилось?
- Целостность барьера три минуты назад была нарушена. Девяносто семь процентов, что это спланированная акция. Люди из бедных районов нашли способ выйти наружу. Брешь просуществовала несколько секунд, но датчики показывают, что мерцание продолжается. Шестьдесят три процента, что это проба нового оружия. - Говорил он на удивление быстро. - Считаю: следует послать небольшой разведывательный отряд, чтобы провести проверку и исследовать местность рядом с зоной поражения. Это даст нам шанс узнать методы врагов.
- Отправляйся туда и возьми с собой еще двоих, - разгневанно произнес старик.
- Слушаюсь. - Статист-2 вышел из комнаты.
Иван Гаврилович склонил голову и начал поглаживать лысину. Это успокаивало его и приводило мысли в состояние покоя.
- О чем же вы думаете? Неужели так сложно оставаться на месте. Для вас это единственный шанс выжить. Все бы прошло, как обычно. Чувствую, этот год будет намного интереснее и печальнее. Эх, Рома, не знал я, что твой побег будет стоить жизни многим людям. В этот раз будет непросто зачистка, а целая война!
Глава одиннадцатая
Роман не находил себе места, ожидая новостей об испытании магнитной бомбы. Он лежал в кровати и молча, смотрел в потолок. Раздумья о будущем так странно пленили его, что он потерял счет времени. Он думал о перспективах этого города, о том, каким он станет после смены власти, после уничтожения границ и ограничений. Утопия! Стеклову казалось, что мир вокруг превратится в идеальный питомец, в котором можно будет жить в свое удовольствие и быть уверенным, что люди, находящиеся рядом, не наблюдают за тобой, а просто общаются, не извлекая из этого выгоды. Судя по всему, мир, которым был окружен Роман до этого - квазитопия. Это даже не дистопия, где все настолько плохо, что глаза от слез или гнева щиплет. Это квазитопия, где все прикрасы жизни, оказываются фальшью, выдуманной каким-то злым гением, ищущим неведомые цели. Они настолько глубоко законспирированы, что розовые очки, надетые насильно на глаза, кажутся природной роговицей.
"Зачем воевать? - думал Стеклов. - Если есть такие технологии, способные вынудить человека поверить в несуществующую реальность".
Илья рассказал ему о стюардессах, для каждого пассажира кажущихся в неповторимом облике. Стеклов и сам не раз замечал, что сотрудницы авиалиний концентрируют в себе всю мощь и красоту Земли. Глупыми и нелепыми показались поступки познакомиться хоть с одной - они все отвечали отказом. "Но, - продолжал мыслить Роман, - недалек тот час, когда люди будут выходить замуж и жениться на голограммах. И включая и выключая их в нужный момент, смогут ублажать внутренние потребности. Мир станет чем-то похожим на игру, где каждый сможет выбрать параметры ребенка, выращенного в специализированных комбайнах, позабыв о нужде противоположного пола и боли во время родов. Все будет таким нереально "прекрасным", что я, наверно, со слезами в глазах буду вспомнить этот странный и удивительный мир, наполненный роботами-смотрителями".
Роман огляделся и увидел тоненькую книжку, лежавшую на столе рядом с кроватью. Ее плачевный вид внушал уважение и огромный интерес. Стеклов протянул руку, поленившись встать. Бархатистая поверхность мягкой обложки ласкала пальцы.
- "Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого", - вслух прочел он.
Название ни о чем не говорило, но само звучание и такт тот час же пленили ум.
Меньше чем за час Роман буквально впитал каждую строчку этой книги. Она шокировала и мучила раздумьями. Великий Ницше "просунул" кустистые усы под черепную коробку и кричал: "Человек -- это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком. Канат над бездной".
Кто положил эту книгу к нему на стол, Роман не знал, как и не знал, для чего он это сделал.
- Сверхлюди правят нашим городом? - Он замолчал. - Бред! Не думаю, что именно это он хотел показать.
Роман просмотрел книгу еще раз и увидел очень забавную деталь в очередной раз "покрывшую его мозг грубым слоем льда".
- Две тысячи десять - год выпуска. Хм. А сейчас какой год?
Он задумался и не смог найти ответ. Желтые страницы философской книги излучали мудрость "прожитых" лет ее обладателей.
- Что это может значить? Нужно спросить у кого-нибудь.
Стеклов в первую очередь подумал о брате, но тот все еще спал или просто притворялся, закрыв глаза, думая об утопии, а возможно и квазитопии. Роман вышел в светлый коридор. Он огляделся по сторонам, но не было слышно ни звука. За то недолгое время, проведенное в этом месте, ему не повстречалось ни одного нового лица. Все словно вымерло, либо залегло в глубокую спячку, готовясь к ответственному бою.