Ситуация с добычей смесей в космосе выглядела следующим образом:
Во-первых, собственно классификация по ценовому признаку (он же определял распространенность ссм)
a) дешевые (широко распространенные) — мерит, керит, теурит, лукот — соответственно им соответствовали концентраты меритин, керитин, теуритин, лукотин,
b) средние по цене (распространенные) — вогас, каут, ренс — концентраты вогасин, каутин, ренсин,
c) дорогие (редкие) — дриот, ушат, инар, аксон — концентраты дриотин, ушатин, инарин, аксонин.
Данные по группе крайне редких пока были Максу недоступны, однако он знал, что в пакете по обогащению смесей были 3-й и 4-й ранги классификатора — тогда будет доступен весь объем данных сканирования для обработки.
Во-вторых, следовало принимать процентное содержание ссм по отношению к общему объему породы — от 10 % до 30 % максимум, в то время как на Земле показатели содержания руды были 10–75 %. То есть, самая лучшая порода, которую можно было добыть в космосе, содержала не более 30 % стандартной смеси.
В-третьих, самое плохое — процент металлосодержащих астероидов из общего количества всех летающих в пространстве был крайне мал 2 % — 6 %, то есть если взять 5 % как среднюю величину такой вероятности, то при переработке 1000 тонн астероидной массы получаем 100–300 тонн смеси, и далее при вероятности 5 % остается 5-15 тонн. То есть, переработав одну килотонну общей массы, получим в лучшем случае 15 т нужной нам смеси. Огромные объемы работ! В оставшиеся 94–98 % объема входили ледяные астероиды, как самые распространенные и замерзшие газы. Из последних камешков, путем несложной обработки получали кристаллическое топливо для космических кораблей.
Был, правда, еще другой метод получения топлива — гелевое топливо из атмосферы газовых планет-гигантов. Гелевое топливо использовалось почти всеми космическими кораблями по 4-е поколение включительно, а начиная с 5-го поколения, применялись двигатели, работающие на кристаллическом топливе, хотя тут были разные варианты — все зависело от конкретного производителя.
В-четвертых, под разрешенные объекты для разработки подпадали собственно астероиды, осколки планет, планетоиды. Планеты, в том числе и безатмосферные, запрещались к разработке — изменение массы могло спровоцировать глобальные изменения орбит в пределах конкретной системы.
Методы добычи смесей были не особо разнообразные — взрывной метод — с помощью дроидов вырезали шурфы в астероиде, куда закладывали взрывную смесь — собственно взрывчатое вещество и запас жидкого кислорода для создания взрывного объема, хотя были взрывные смеси, которые не требовали для своей активации кислорода. Вот для таких работ часто применяли вспомогательных шахтерских дроидов. Хотя это метод считался устаревшим и малоэффективным, так как часто осколки ценной смеси улетали в разные стороны от эпицентра взрыва, уменьшая, таким образом, объем ценной рудной массы — попробуй, слови. Дроидов часто использовали для объектов, где количество смеси было низким, и разрабатывать такую жилу промышленным лазером было нерационально — такой дроид отпиливал от астероида нужный кусок грубо и далее его захватывал транспортный луч, подавая в мельницу.
Были методы, напоминающие обстрел — в астероид запускались разогнанные болванки, которые откалывали куски от него, далее опять же транспортный луч и мельница.
Но самым распространенным и эффективным методом считался лазерный метод. Шахтер зависал перед (или над, или под — как удобнее) нужным объектом и штатными промышленными лазерами отрезал куски, близкие к максимальной мощности гравитационного захвата. Ну и как обычно, далее на размельчение в мельницу. По скорости работы и себестоимости, куда включалась энергия для работы лазеров, маршевых и маневровых двигателей, этот метод давно считался № 1.
От шахтера, кроме знания всего вышеперечисленного, требовались хорошие навыки управления силовыми щитами — нередко осколок от обрабатываемого камня или блуждающий метеорит, летели в сторону кабины, и чтобы постоянно не открывать-закрывать бронеколпак кабины, следовало уметь быстро перенаправлять поток энергии на нужное направление.
Осмысливая знания, полученные из баз, Макс пришел к выводу, что сама работа шахтера не сложная, учитывая, что основную массу работы может проделывать бортовой ИИ по указаниям пилота. Опасность длительной работы в одиночестве состояла в большой вероятности сойти с ума от него, на фоне однообразной картины перед пилотом, отсутствия живого общение и практически полного безделья. Вторым выводом было то, что наибольшую выгоду приносит работа с концентратом ссм, а не с самими смесями. Но это был вопрос далекого будущего, пока он не расплатится с долгами — нормальных заработков ему не видать — ближайшее обозримое будущее это 25 % от ставки технолога, когда приступит к должности.