Чтобы сделать случайное открытие, нужны:
1) настроенность на открытие;
2) некоторая алогичность деятельности;
3) широта и нечеткость интересов.
Кто не пробует наугад и не ошибается, тот не делает случайных открытий. Кто не настроен на обнаружение нового и значительного, тот вряд ли заметит счастливую случайность.
Из психических качеств наиболее существенны для открывателя склонность к сомнениям, воображение, упорство, смелость, внимание к мелочам.
15.7. Как стать автором известной теории.
К. Лоренц («Агрессия», стр. 7): «Легко и просто сначала сочинить некую теорию, а затем „подкрепить“ ее фактами, ибо природа настолько многообразна, что если хорошенько поискать, можно найти убедительные с виду примеры, подкрепляющие даже самую бессмысленную гипотезу.»
Объяснить можно что угодно. Удачно предсказать — другое дело. Если теория убедительно объясняет что-то в некоторой предметной области, это не значит, что она будет в этой области также и удачно предсказывать.
Можно создать теорию, а можно — целую науку (если понимать под ней совокупность научных представлений — теорий и фактов — относящихся к одной предметной области). Чтобы создать науку, надо очертить новую предметную область и разработать для нее хотя бы одну теорию (не обязательно большую и эффективную). Для выявления новой предметной области не обязательно раздвигать горизонты познания: достаточно сделать новый срез в известной совокупности феноменов, сгруппировать что-то по новому признаку, выделить новый аспект. При некотором навыке и вдохновении можно основать несколько мелких наук за день.
Большинство социальных теорий философского типа — наукообразная чепуха, слегка похожая на то, что есть на самом деле. Многие события и обстоятельства выглядят подтверждениями такой-то теории, но нередко их также можно толковать и как подтверждения конкурирующих теорий. Кроме того, увидеть в известном факте подтверждение некой теории гораздо легче, чем предсказать какой-нибудь факт посредством этой теории.
Д. Юм («Трактат о человеческой природе»/«Введение»):
«Принципы, принятые на веру; следствия, выведенные из них с грехом пополам; недостаток связности в частях и очевидности в целом — вот что постоянно можно встретить в системах наиболее выдающихся философов, вот что, по-видимому, навлекло опалу на саму философию.»
Можно составить десятки пар из впечатляюще написанных книг, отстаивающих противоположные точки зрения. Каждая из них сама по себе может быть вполне убедительна для не очень искушенного ума. Если же какому-то читателю доводится прочесть обе книги из такой пары, то он, в зависимости от склада своей психики, сохраняет позицию, которую усвоил первой, или принимает точку зрения последнего прочитанного автора, или находит синтетический подход, или становится скептиком, или впадает в умопомрачение.
Широко известными оказываются не те теории, которые ближе к истине и эффективнее в использовании, а те, которые броско оформлены, разрекламированы, отвечают идеологической потребности некой значительной общественной группы. Д. Юм (там же): «Всякий, кто достаточно искусен, чтобы представить самую безумную гипотезу в наиболее благоприятных красках, никогда не должен отчаиваться в возможности привлечь к ней приверженцев.»
Ч. Ломброзо («Гениальность и помешательство» / «Заключение»):
«Такого рода теории, относящиеся обыкновенно к наиболее интересующим публику вопросам, разрабатываются по большей части людьми, ничего в них не смыслящими, которые вместо серьезных рассуждений, основанных на тщательном и спокойном изучении фактов, наполняют свои сочинения громкими фразами, не идущими к делу примерами, парадоксами и несостоятельными, часто один другому противоречащими доводами, хотя и не лишенными иногда оригинальности.»
Обобщенные теории философского типа ни доказуемы, ни опровержимы. Их обосновывают фактами и мнениями, но используемые факты обычно можно толковать по-разному, а мнения сами, в свою очередь, нуждаются в обосновании.
(Излагаемое в этой книге — тоже правдоподобно и местами бездоказательно. Но в отличие от многих других книг такого типа, ее автор хотя бы подвергал сомнениям то, что писал, и был больше заинтересован в том, чтобы приблизиться к истине, а не в том, чтобы привлечь читателей.)
Из обобщенной теории непосредственно вытекают, как правило, очень немногие конкретные рекомендации, а то, что какой-нибудь автор советует, якобы основываясь на своей теории, обычно является продуктом обыкновенного здравого смысла или каких-нибудь других, менее общих теорий, остающихся в тени. Если следование рекомендациям автора не дает желаемого эффекта, всегда находится оправдание.