К вечеру захотелось есть, но, сколько я ни барабанил в дверь, ответа не добился.
- Отдыхай, пока время есть, - философски заметил напарник, не вставая с нар. Все это время, пока я мучался в раздумьях, он бессовестно продрых, закинув ногу за ногу. Эпикуреец, блин. Я начал стучать еще громче. Наконец загремел замок, и в дверях показались несколько человек, но без еды, а с какими-то документами.
- Четинкая Павел... м-м-м... Аазиз-оглы?- с трудом выговорив незнакомые слова, спросил один из них. Турок спрыгнул с нар, потянулся и подошел к вошедшим.
- Это я.
- Пройдемте с нами. Вещи заберете в коридоре.
Ни говоря ни слова, мы крепко обнялись. Дядя Паша ушел с военными, а я взял оставленную кем-то миску с борщом и снова поднял шум.
- Ну, чего тебе? - лениво поинтересовались за дверью.
- Ложку хоть дайте, что ли!
- Может, тебе еще и заварки налить? - выдал невидимый собеседник бородатейшую шутку и ехидно засмеялся, довольный собой. - На, держи.
В дверную щель просунули гнутую алюминиевую ложку. Вот крахоборы! Даже здесь зажмотили. Кое-как выровняв прибор, я быстро опустошил миску. Чем же еще заняться? Непривычно скучно. Ни стрельбы, ни работы, ни гонений. Я плюхнулся назад, решив последовать мудрому совету турка и "надавить на массу".
Утром загремела дверь, и меня попросили на выход. В коридоре я столкнулся с дядей Пашей, который обнял меня так, что хрустнули ребра. Ничего не понимая, я пошел следом за ним и сел в тонированный микроавтобус с дипломатическими номерными знаками, где нас встретил пожилой мужчина азиатской наружности в костюме "от кутюр".
- Здравствуйте, Роман Александрович! - поздоровался он. - Позвольте представиться. Четинкая Мехмет, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Анатолия в Польше.
В голове начали складываться кусочки мозаики. Значит, это и есть "родственник" дяди Паши. Недаром напарника так быстро выдернули из "отстойника", да и меня следом. Я благодарно кивнул бывшему рабу, тот довольно ухмыльнулся, мол - знай наших!
После обмена любезностями ехали молча, а я во все глаза смотрел на окрестности. Улицы Минска не подвергались бомбежкам, поэтому вокруг было чисто и ухожено. Изредка глаз цеплялся за патрули в военной форме, но и те никого не останавливали, а прогулочным шагом меряли мостовую. Здесь жизнь текла своим чередом.
Доехав до площади Независимости, мы свернули куда-то во дворы и остановились возле одного из жилых домов.
- Приехали, - сказал Мехмет, по дороге не проронивший ни слова. - Выходите, ваши вещи принесут.
Квартира, в которую мы поднялись, немного меня удивила. Я ожидал турецких ковров, кальяна и еще чего-то в этом роде. В фантазиях промелькнули наложницы, демонстрирующие танец живота. На самом деле все было по-офисному строго, не считая кожаных диванов.
- Что-то не так? - спросил посол, заметив мой обескураженный взгляд. Я, немного замявшись, высказал свои мысли.
- Ну, что вы, - засмеялся он. - Я же не могу демонстрировать гарем всем посетителям. Они пудрят носики в соседней комнате.
- Да шутит он, - спас меня дядя Паша. - Весь его гарем вон, на кухне, ужин готовит.
- Что вы там про меня говорите? - с сильным акцентом сказала пожилая турчанка, выглядывая из дверей. - О, у нас гости. Сейчас ужин будет. А это... Павел?!
Минут десять слезы радости лились ручьем, затем хозяйка снова захлопотала и потащила нас ужинать.
- Накрывай пока на стол, а мы покурим на балконе, - распорядился Мехмет, приглашая нас на выход. А то - во все времена серьезные разговоры велись либо на кухне, либо на балконе. Либо в другом, таком же подходящем месте.
Достав из ящика какие-то коробочки, посол подключил их к сети, пощелкал тумблерами. Затем наглухо закрыл ставни стеклопакетов.
- Все, готово.
- А что это? - указал я на ящик.
- "Глушилки", для защиты от прослушивания. Мне Павел кое-что рассказал про тебя, и в голове это не укладывается. Хотелось бы услышать первоисточник. Я слушаю.
Подумав, с чего начать, я мысленно махнул рукой и выложил все, как есть. А что скрывать? Если обращаться к нашим спецслужбам, то сначала меня закроют, как бы для обеспечения моей же безопасности, мои вещи с "прибором" отдадут в Академию наук, там его сломают в поисках истины, а обломки забетонируют, чтобы никто не нашел. И, боюсь, мое тело окажется рядом с обломками в том же фундаменте. Нет человека - нет проблемы. У государства и так после войны забот выше крыши. Зачем безопасникам лишний геморрой? А так - нет прибора, и никто его не находил, и спросить некого. А сам я с этим не разберусь. Что за камни? Почему прибор не сработал? Турки могут помочь, тем более, поддержкой посла я уже заручился. Не факт, что гладко пойдет и дальше - я белорус, а моей страны нет на карте. Я жил в Бобруйске, а на месте моего города руины. Короче, посмотрим по ситуации.