Теперь малый двор был чисто выметен, а в большом, там, где прежде устраивались турниры, мужчины пилили и обтесывали дерево, видимо, собирались или продолжали чтото строить. Впрочем, ничего удивительного, народу в замке собралось многовато, на всех свободных зал и комнат вряд ли могло хватить.
К Шреддеру подошли трое, и одного из них девушка узнала - он являлся главой дружины. Скорее всего, с ним офицеру и предстояло решать вопросы похищенного транспорта с пивом и закуской. Кайндел почти не прислушивалась, она оглядывалась. Жизнь этого маленького мирка, сосредоточившего в себе всю суть абсурда наступивших времен, интересовала ее до чрезвычайности. Здесь находилось немало девушек (причем часть из них она знала), большинство предпочитало одеваться постаринному, но, как легко было догадаться, не ради антуража, а лишь для удобства.
Подавляющая часть женщин носила платки - лишь для того, чтобы во время работы не мешали волосы, к этому времени отросшие гораздо длиннее, чем прежде (ну, откуда могли взяться парикмахерские в полуразгромленном Выборге!). То и дело мелькали длинные юбки - в них удобнее и проще, чем в брюках, если, конечно, подол не волочится по земле. Кроме того, юбки намного легче шить. Почти у всех - плащи, накинутые на рубашку, потому что так, опять же, удобнее, если нужно перебежать через двор, а не отправляться в дальний поход по морозу.
Между тем разговор главы дружины (звали его, как выяснилось, Владимир, именно так он представился Эйву, и Кайндел поняла, что не знает этого человека; прежде у местного люда был другой предводитель) с офицером ОСН прошел на удивление легко. Владимир признал, что поступили они не самым лучшим образом. Признал претензии ОСН и изъявил согласие вернуть большую часть конфискованного, оставив, однако, коечто своим людям. «Они ведь рассчитывали на этот груз, сами понимаете».
- Что, так плохо без пива? - сообразив, что больших проблем здесь не предвидится, Шреддер немного расслабился.
- Плохо, - признал Владимир. - Едой мы худобедно себя обеспечиваем, хотя прошлым летом вокруг полей картофеля пришлось чуть ли не всей дружиной круглосуточно стоять. Даже мясо есть - ближайшим хозяйствам помогаем кое в чем, ну, и сами держим свиней. А вот спиртного… Тут не до спиртного, понимаете ли. Вино в прошлом году поставили, но сколько там получилось этого вина…
- Сочувствую, - хотя особого сострадания в голосе оэсэновского офицера не прозвучало. - Однако, полагаю, отсутствие спиртного - не самая страшная напасть, верно?
- Согласен. Только теперь, когда все начало налаживаться, хочется жить почеловечески.
- А вы считаете, что все стало налаживаться?
Владимир ответил ему долгим пристальным взглядом, и сразу стало понятно, что он - человек весьма себе на уме. Если он и вел этот разговор попростецки, словно сельский наивный парень, то лишь потому, что прощупывал собеседника и явно надеялся выудить из него больше, чем говорил сам. Кайндел пришло в голову, что выжить в Выборге, почемуто ставшем эпицентром боев незнамо за что (то ли за влияние, то ли за пищу, то ли за замок - не так это и важно), оказалось намного сложнее, чем представлялось ранее, и если человек смог через все испытания протащить свою дружину, значит, в нем имелся неслабый стержень. Она сосредоточилась. Ей нужно было понять, о чем он в действительности думает.
- А вы полагаете, что нет?
- Думаю, когда все действительно наладится, грабить транспорты с продовольствием станет невозможно.
Опять долгий, пронзительный взгляд, и Кайндел удалось прочесть его намного глубже, чем предыдущий, к которому она не успела подготовиться.
- Стоило, наверное, ограбить транспорт с пивом, чтоб обратить на себя внимание ОСН. Вы ведь позиционируете себя как государственную организацию, однако заботитесь только о тех, кто вас воспринимает, как свою крышу. - Шреддер побагровел, но промолчал. А Владимир повернул голову к девушке и холодно произнес: - Я знаю, на что ты способна, девочка, и знаю, зачем он тебя сюда привел. Однако ничего не стремлюсь скрыть. Мне скрывать нечего.
- ОСН - не солнышко, всех не обогреет, - проворчал пришедший в себя офицер. - Между прочим, адрес нашей официальной питерской штабквартиры не такой уж и секрет.
- Не секрет? В самом деле? На каких заборах висит объявление? - зло выкрикнул один из сопровождавших Владимира парней.
- Информацию о ее местонахождении вы могли купить у того же, у кого купили информацию о самой ОСН, - не менее раздраженно ответил Эйв.
- Если ты понимаешь, зачем офицер привел меня сюда, - спокойно подождав своей очереди, вступила Кайндел, - то ты, наверное, понимаешь, что я вполне вижу подтекст. У тебя есть что сказать представителю ОСН, так почему бы не сказать этого теперь? То, что у тебя есть претензии к Организации, уже и так понятно. И суть этих претензий тоже понятна.
- Почему ты мне «тыкаешь»?
- В прежние времена мы были знакомы, и «тыканье» тебя не смущало.
Владимир смутился, но ненадолго.
- Теперь - другое дело. Я - представитель дружины. Ты - представитель ОСН.
- Официально ОСН представляет Эйв Шреддер. Но, если угодно, озвучу свою позицию. Думаю, офицер Шреддер с удовольствием выслушает ваши предложения.
- Речь о предложениях? - Эйв приподнял бровь и вопросительно посмотрел на Кайндел.
- По крайней мере…
- Хорошо, - вспылил Владимир. - Я готов пообщаться с вами, - он кивнул офицеру, - но без нее.
- Нет уж. Раз пошла такая пьянка, ваши предложения мы будем выслушивать все вместе. Кстати, решение, естественно, буду принимать не я. А побеседовать можно.
- Как я могу быть уверен в ее лояльности ОСН, а не Алому Кругу и Дому Феникса?
- Это не ваша забота, - резко ответил Шреддер.
- В самом деле не уверен? - тихо спросила Кайндел, и по реакции главы дружины поняла - она права, предполагая, что он неплохо осведомлен обо всех подробностях ее конфликта с прежними сторонниками. И его слова - всего лишь слова, то есть некое подобие оружия в споре.
Он задумался ненадолго, а потом резко махнул рукой.
- Ладно, идем.
Гдето здесь у них, должно быть, имелся вполне приличный закуток для встреч и переговоров. Об этом говорило хотя бы то, как спокойно и понимающе отреагировали на жесты Владимира присутствующие поблизости девушки: они оставили свои дела, сорвались с места и кинулись кудато - то ли угощение готовить, то ли ковры расстилать. Предводитель дружины тоже ненадолго удалился, наверное, проследить, чтобы раскатали именно те ковры, которые нужно, а Шреддер с Кайндел и Романом остались одни.
Не совсем одни, конечно. В замке было тесно, это чувствовалось сразу. Девушка припомнила то, что прежде читала о средневековой жизни, и мысленно улыбнулась. Замок, построенный несколько веков назад, годился, конечно, лишь для тогдашней жизни, а не современной. Спали наши предки по пятьдесят человек в одной зале, вповалку, на матрасах, на соломенных тюфяках, на чем попало. Конфликт двух противоположностей - желание разместить на ничтожно малом пространстве земли, обнесенном каменной стеной (ведь возводить неприступные стены из камня - не в носу ковырять), как можно больше людей и провизии для них - примирялся с неприхотливостью прежних поколений.
Теперь же в этих стенах жили совсем другие люди с совсем другими привычками. Большинство из них еще совсем недавно обитало в благоустроенных квартирах, многие вообще имели отдельные комнаты, и жить здесь вдесятером в небольшом закутке, не иметь ничего действительно своего, кроме котомки с вещами, оказалось невыносимо тяжело. И вот тогдато стали появляться скромные дощатые хижинки на стене, перегородки, дополнительные перекрытия в залах с высокими потолками, и даже, как обнаружила Кайндел, когда ее проводили во внутренний дворик, к донжону, некоему предприимчивому малому пришла в голову мысль соорудить небольшую супружескую спальню из бойницы, благо, ее размеры соответствовали средней комнатушке в «хрущевке».
- Объясни мне, почему ты заговорила о какихто предложениях этого… коменданта?
- Чтобы его немного смутить, - спокойно ответила девушка. - Чтобы понять, что в действительности у него на уме.