Кайндел лишь прилегла в отведенной ей и Лети комнатке, но как только подруга забылась глубоким сном, вышла на террасу, где только недавно закончился ужин. На столе еще лежала скатерть в пятнах, стояли банки с вареньем и остывший чайник. Дверь в кухню осталась приотворенной, тепло от печи, где дотлевали угли, все еще струилось сюда, и даже стеклянная стена, пропитанная наружным холодом, не могла сразу победить его.
У стола стоял Алан, закутанный в длинный плащ, подбитый волчьим мехом, и смотрел в заснеженный сад с редкими прогалинами черного. Он обернулся к девушке и сделал приглашающий жест.
- Тоже не спится?
- Да както… так…
- И мне не спится, - он вздохнул. - Не холодно?
- Нет. Это ты мерзляк.
- Тоже верно…
Он усмехнулся и приобнял ее за плечо - подружески. В его жестах всегда присутствовали дружеская помощь и неназойливое покровительство. Это нисколько не оскорбляло, потому что и раньше в этом человеке чувствовалась редкостная сила, а в последние два года - особенно. Находясь с ним рядом, Кайндел чувствовала себя на удивление спокойно. Возможно, ответ заключался в его немалой магической мощи, ведь сама она считала, что особыми способностями к чарам похвастаться не может, хоть это и было не совсем так. А возможно, магия оставалась здесь ни при чем, и значение имела только душевная сила.
- Я очень рад, что ты уцелела, - сказал Алан.
- А ято как рада! - развеселилась она.
- Правда, с самого начала ситуация казалась мне странной. Никогда бы не предположил, что ты, всегда считавшая себя сторонницей идеи чистого искусства, ввяжешься в активную дележку нового мира.
- Я ничего не делила. Да и насчет чистого искусства… Если бы я была чародейкой, то могла бы с тобой согласиться. Ты, занимающийся магией ради магии, являешься самым ярким доказательством своего же утверждения. Но я работаю с информацией, а без практики это искусство не живет совсем.
- И тебе было все равно, на ком оттачивать свое умение?
- Не ты первый задаешь мне этот вопрос. Но тебе я готова ответить вполне искренне и полно, если тебе это действительно интересно. Дурным получился результат, но вначалето я лишь помогала тем, кого давно знала, ну, и попросту нашла такой способ выжить самым простым способом, - она усмехнулась. - Прежде, когда только начинала, я и не представляла себе всех возможностей избранного мною искусства.
- А если бы представляла - выбирала бы тщательнее?
Кайндел пожала плечами.
- Вряд ли. Прежде ведь все было совсем подругому. И Ночь иначе смотрела на мир…
- Она никогда не смотрела на мир иначе, - поморщился Алан. - Мне кажется, это ты на него смотрела иначе.
- Но ты же помнишь реакцию Ильи на мои объяснения. Он и сам засомневался. Любое жизненное явление можно воспринимать с разных сторон, очень посвоему. И прежде - когда при мне в своих теоретических построениях друзья обрекали на исчезновение или гибель тех, кто не относился к нашему сообществу, к нашей системе - разве ктото воспринимал это иначе, чем пустую вспышку человеческого раздражения? Могла ли я относиться к предположениям Ночи, как к простым и легкомысленным общим заключениям?
- Пожалуй, нет, - вздохнул Алан. - Да мне и самому, признаться, ее призывы казались довольно абстрактными. Если говорить строго, ни от монархии, ни от аристократии будущему миру не будет так уж плохо. Неравенство лежит в самой основе общества, объединяющего самых разных людей. Если Ночь мыслит романными образами, то и ладно. Пусть аристократией в будущем станут самые сильные маги. Но должны же быть какието ограничения. Я сомневаюсь, что она сможет их поставить.
- Теперь я понимаю, что никаких рамок она ставить не будет. Скорее всего, просто не сможет. Все пойдет так, как пойдет. Вначале я об этом, само собой, не задумывалась.
- А мне Ночь, признаться, с самого начала не нравилась как человек. Я думал лишь об этом, и только на основании этого отказал ей, когда она пришла ко мне.
- Она приходила?
- Да. Но у меня к ней душа не лежала, я не пригласил бы ее в гости, и прямо сказал ей об этом.
- Мне она тоже никогда не импонировала, - проговорила Кайндел, глядя в окно.
Алан с некоторым недоумением покосился на нее.
- Но тогда… Почему же?
- Она нравилась моему мужу.
Образовалась недолгая пауза. Только при общении с ним у Кайндел появлялось ощущение, что ничего не нужно пояснять или разжевывать - внутренний смысл произнесенного он различал и так. Чувство не было ложным - этот мужчина действительно мог понять не только сказанное, но и имевшееся в виду. И теперь он воспринял намек - женщина зачастую общается в первую очередь с теми, с кем общается ее мужчина, наоборот же почти никогда не случается.