- Спасибо. Я, собственно, пришла полюбопытствовать - каковы твои планы на ближайшие тричетыре дня?
- Мои планы?
- Нуда. У тебя есть какиенибудь неотложные дела?
- Пожалуй, нет, - молодой человек накрыл на стол и уселся напротив нее, па табуретке. Он продолжал улыбаться, теперь уже с удовольствием, словно бы ему доставляло огромное наслаждение смотреть на нее. - А что такое?
- Ты хотел бы посмотреть Иаверн?
- Иаверн? Мир, с которым у ОСН налаживаются все более и более тесные взаимоотношения?
- Ага. Не хочешь отдохнуть там денекдругой? В гостях одного из тамошних правителей?
- Вместе с тобой?
- Вместе со мной, - она невольно улыбнулась ему в ответ.
- Пожалуй… - Рейр не спеша пил кофе из чашечки. Кайндел пригубила тоже и, хотя не любила этот напиток, отдала должное его качеству. - Что брать с собой? Зубную щетку и меч?
- И чтонибудь из одежды. У тебя осталось чтонибудь средневековопарадное от прежних времен? Или ты не играл в ролевые игры?
- Был такой грешок. Коечто осталось. Сейчас соберу.
Оставив пустую чашечку, он ушел в комнату. Гостья не спеша допила свой кофе, помыла посуду и с интересом заглянула в холодильник. Молоко, сметана, банка маринованных перцев, самодельный майонез - где только умудрился достать! - растительное масло, колбаски - ого! - мягкий сыр, творог, кастрюля с вчерашним супом. Еще раньше она оценила фрукты в большой миске на столе.
- А хорошо живут адепты Круга! - весело крикнула она, убеждаясь, что в морозилке имеется изрядных размеров ломоть свежемороженого мяса.
- Хорошо живут мейстеры, - поправил он. - А что, разве этому вашему Одину не готовят отдельно?
- Я и хотела бы сказать, что офицеры, бойцы и курсанты все едят одно и то же, из одного котла, по не могу. Да, признаться, коечто Одину готовят отдельно.
- Это везде так. Человеческая натура совершенно ire изменилась оттого, что в мире появилась магия.
Девушка протерла стол, потом аккуратно расставила посуду на полке стенного шкафа. Когда она выглянула в коридор, Рейр стоял перед зеркалом в белоснежной сорочке, бархатных брюках и примерял черный с красной отделкой камзол. Костюм выглядел строго, но роскошно, он не имел примет какойто конкретной эпохи, однако действительно казался средневековым. Романтически средневековым. Именно так выглядит герой древнего романа, когда он, оживленный искусно подобранными словами, встает перед внутренним взором читателя. Постепенно очищаясь от шелухи реального, прошлое встает в один ряд с легендами и сказками, где историческая достоверность - лишняя, даже мешающая подробность.
«Оказывается, он романтик», - подумала Кайндел.
- Я готов.
- Ну тогда поехали, - и ободряюще улыбнулась ему.
В машине он первым делом швырнул на заднее сиденье свою сумку и меч в ножнах с обмотанной вокруг них перевязью, после чего посмотрел на ее ноги.
- А это удобно - водить в платье?
- Нормально. Подол можно подвернуть, - продемонстрировала ему, как именно, и попросила. - Будь добр, веди себя сдержанно. Ага? Сам понимаешь, там ты чужой.
- Где? В Иаверне?
- Нет, для начала в штабквартире ОСН.
- Ты что, решишься везти меня туда?
- А почему мне не стоит этого делать? Примешься дебоширить?
- Уж какнибудь постараюсь сдержаться.
- Ну и замечательно… Пожалуйста, не смотри на меня так часто, а то возникает большое желание убедиться, все ли в порядке с лицом, а отвлекаться нельзя.
- Извини, - он отвернулся и стал смотреть в окно. Но почти сразу полез в карман, вынул мобильный телефон. - Да? Нет… Дела. Нет. Можешь передать, что ближайшие пять дней меня в городе не будет. Нет, не скажу, - послушал, едва слышно усмехнулся. - Ну что тут можно посоветовать. Скажи своей хозяйке, Ирис, чтоб она не совала нос в мои дела.
Кайндел и сама не удержалась от улыбки. Она помнила Ирис, одну из самых преданных помощниц и сторонниц Ночи, и поняла, о ком, собственно, шла речь. Хотя услышанное и осмысленное никак не относилось к ее делам, не решало стоящих перед ней проблем, она испытала настоящее удовольствие напополам со злорадством. Но не сказала ни слова - глупо было бы вмешиваться в его отношения с координатором Алого Круга.
Почти весь путь до канала Грибоедова они проделали в молчании, по даже если один из них спрашивал о чемто или отпускал замечание, оно совершенно не относилось к цели их путешествия или же к его причинам. Курсантка считала, что чем меньше слов прозвучит, тем меньше информации получит ее спутник, а это, возможно, даст ей лишние козыри в их игре.