Но именно потому, что этот вариант напрашивается сам собой, они наверняка не станут там устраиваться. К тому же рядом с Ротондой место уже занято. Штабквартиру Дозоров не подвинешь, но даже если бы это и произошло, ОСЫ знала бы об этом».
Девушка вздохнула. Решать подобные головоломки всетаки не совсем ее дело. Она - аналитик и прогнозист, а сейчас ей приходится изображать из себя то ли шпиона, то ли следователя. Но ничего не поделаешь, в конце концов, Один прав, чаша - ее забота. Она сама виновата, что не захватила ее с собой. Если говорить начистоту, не так уж виновата, но всетаки. Жаль, конечно, что решать эту проблему должны они шестеро, не прибегая к помощи еще когонибудь. Еще хотя бы парочку групп… Увы.
- Я оставлю машину поодаль от канала, - сказал Илья. - У Новой Голландии, идет? Придется поработать ногами…
- Ничего страшного. У Новой Голландии - очень хорошо. Оттуда живо добежим.
- Кстати, в багажнике есть оружие, и много. Про запас.
- Это хорошо, - пробурчал Горо, который очень устал сидеть в тесном пространстве салопа, да еще подпираемый с боков. - Пригодится.
- Ага, очень кстати. Потому что после штабквартиры нас ждет Васильевский остров.
- Ты уже уверена, что чашу приватизировали? - рассмеялся Илья.
- Уже почти…
- Тогда какой смысл тащиться па канал Грибоедова?
- Для очистки совести, конечно, - раздраженно отмахнулась девушка.
У Новой Голландии с трудом нашли удобное местечко для парковки. Кайндел с удовольствием высунула из салона затекшие ноги - последний час она старалась поджимать их, чтоб подруге было чуть удобнее. Всетаки ставить ноги на соратника - это не самый лучший вариант. Выскользнувшая следом за ней Лети быстро отряхнулась и полезла в багажник за своим рюкзачком. Чувствовалось - она точно так же мало страдала от путешествия на коврике в ногах Кайндел, как и два года назад - в багажнике.
Театральная площадь встретила их загадочной и в чемто угрожающей тишиной. Неполной, конечно - пара грузовых автомобилей, избавившись от привезенного товара, не спеша выруливали на проезжую часть, ходили люди - но с прежним оживлением не сравнить. А ведь дела центра шли на лад. Мариинский театр недавно ожил, там демонстрировались новые магические шоу, разбавленные пением и танцами, туда валом валили все, кто мог хоть чтото заплатить, - зрелището новое, невиданное.
Действовала и детская городская больница номер семнадцать, там снова выхаживали детей, хотя как это удавалось в нынешние времена, при полной невозможности планомерного, регулярного снабжения - загадка. Туда порой отправляли оэсэновцев - охранять врачей от бандитских налетов, помочь перетащить чтонибудь объемное, тяжелое, вроде баллонов с кислородом - но Кайндел не побывала в этих стенах ни разу. Там требовалась грубая мужская сила и морды кирпичом - для убедительности.
Роман все оглядывался на серое здание Консерватории.
- Вспоминаешь, как мы там прятались в костюмерной? - рассмеялась девушка.
- Нет, я подумал, что хорошо было б с ее крыши посмотреть, что там творится на канале Грибоедова. Или, по крайней мере, подойти к штабу с улицы Декабристов.
- Слишком долго и трудно забираться на крышу. Не волнуйся, если что, мы всегда успеем унести ноги.
- Кстати, с Декабристов, пожалуй, даже опаснее, - согласился Маг. - Ты права, не стоит.
- Все, тише. Внимание.
Они вывернули на набережную изза угла дома, придержали шаг, потом наоборот, прибавили его.
Набережная оказалась практически пуста, если не считать трех остовов от машин со следами огня. В здании бывшей штабквартиры отряда милиции особого назначения МВД ire осталось ни единого целого стекла. У дома напротив с круглой башенки крышу словно корова языком слизнула, барельефы избороздили трещины, со стеклами тоже случилось чтото нехорошее. Даже скверик у детского садика пострадал, хоть и располагался в стороне. Деревья, растущие там, словно бы ктото старательно ощипал - толькотолько развернувшиеся, еще яркозеленые, не заштрихованные городской пылью листья были ободраны начисто. Если сегодня утром садик принимал детей, то теперь они боялись высунуть нос на улицу, наверное, даже опасались шалить - пустоту дополняла абсолютная тишина. Даже воробьи не чирикали.
Илья нецензурно выругался. Сергий посмотрел на него испепеляюще, правда, безмолвно.
- Двое убитых, - сказал он Кайндел. - Только двое.
- Из наших?
- Да… Упокой, Господи…
- А остальные где?
- Не знаю. Я только мертвых чувствую, - про себя он проговаривал какуюто молитву и потому казался глубоко погруженным в себя.