-Довольно. Добей его, - бесцветным голосом процедил через неудобную маску двуликого
Януса один из могильщиков.
Нассасалар, нажав на рукоять клинка, мигом обратила его в электрошокер последнего поколения. Мощный удар током в шею навеки успокоил беспокойного человека.
Кара, разучившаяся чувствовать, совершила вполне привычное действие, скинув тело неудачливого героя в яму. Раздался неприятный звук столкновения падающего тела с множеством остальных, неподвижных. Один из нассасаларов, приглушённым из-за маски голосом, решил напомнить:
-Следующее задание, сестра. Квартал 17047, совсем рядом. Род нарушения: запрещенная литература. Поторопись.
Карательница, коротко кивнув, отправилась прочь от ямы в сторону озвученного квартала. Кварталы в Техноптиконе нумеровались, а не назывались. Власть желала истребить все имена, со временем, оцифровав и людей. Человеческие имена, певучие названия улиц и городов полно отражают культуру того или иного народа. Но, никаким проявлением культурного в Техноптиконе нет места.
«Значит, не очередная забастовка, и не вскрытие подпольного чёрного рынка с запрещённой продукцией – редкой натуральной, не генно-модифицированной пищей… Не внезаконная беременность и не лишний ребёнок, а, всего лишь, книги… Надеюсь, не придется применять силу», - соображала Кара, направляясь к огромному кварталу, составляли который в большинстве своем не изящные зеркальные и стеклянные здания, а высокие бетонные коробки с крохотными окнами и стальными заслонами. Это означало, что квартал находится, в общем-то, далековато от центра, и к тому же, здесь проживает беднота. Кто-то из представителей невысоких слоёв решил припрятать у себя запрещённые книги.
Кара добиралась до нужного этажа не в привычном стеклянном лифте, а в какой-то дребезжащей жестяной коробке без зеркал, испещрённой различными надписями и похабными рисунками. Несколько раз лифт останавливался, на 25 и 32 этажах. Но, едва завидя её при открывании дверей лифта, люди шарахались от кабинки, поэтому ехала карательница в гордом одиночестве.
На забрызганном невесть чем табло загорелась цифра 56. Пора выходить.
Петляя по коридорам, она, наконец, добралась до нужной двери, вскрыла её ключом из универсального набора, которым пользуются нассасалары, и зашла внутрь.
Дома никого не оказалось.
То была типичная для квартала 17047 комнатушка, с местами потёртыми, обоями, одинокой, но большой картиной на стене, загромождённая всякой мебелью. Кара, привыкшая к минимализму и автоматически выдвигающимся из стены шкафчикам и кровати, изучала комнату с неподдельным интересом.
Картина на стене, вне всяких сомнений, привлекала внимание в первую очередь. На абсолютно белом фоне красовался профиль девушки с копной разноцветных волос. Черты лица, какие-то схематичные, но, чем-то такие милые, рисовал явно не профессионал. Кара всматривалась в острый подбородок, очертания носа и изгибы губ. Ещё бы, такого ей давно не доводилось видеть, а рассматривать, вот так, спокойно, никуда не торопясь – тем более.
Но наиболее примечательным в этой комнате оказался вовсе не портрет незнакомки. В углу комнаты стоял самый настоящий шкаф, полки которого пестрели корешками множества книг.
Кара, воровато оглянувшись, на цыпочках прокралась к запретному шкафу. Её взору предстало море книг когда-то известных, но теперь запрещённых авторов, с такими знакомыми, до боли, названиями.
Здесь было место и для Ремарка, и для Стендаля, Цвейга, Гёте, Остин, Митчелл, Уальда, Пьюзо, Данте… Взгляд Кары перескочил на философскую полку – Аристотель, Плотин, Ницше, Хайдеггер, Фромм… Вот ещё одна полка, с томиками стихотворений поэтов... Что за бесстрашный, размышляющий эстет здесь обитает, ведь стихотворения вообще запрещены! Одни только речёвки да кричалки про науку, и то, все они бы по своему количеству и однотипности вполне уместились на один газетный лист.
Кара не выдержала и решила прикоснуться к одной из книг, вдохнуть книжную пыль и пошелестеть страницами. Она нажала кнопку на рукаве комбинезона, и стальная перчатка с когтями, покрывавшая кисть, исчезла. Такими перчатками пользовалось большинство насассаларов в случае ближнего боя.