— Пен, теперь я должна уйти, — внезапно произнесла Синнаминсон, высвобождая свою руку и отступая на шаг. Ее молочные глаза слепо искали его. — Эриады говорят, что я должна уйти.
— Куда? — Он вдруг испугался. Он не был уверен, испугался он за нее или за себя, — он только знал, что совершенно не хочет с ней расставаться. — Почему ты должна уйти?
— Чтобы ты мог остаться один. Чтобы ты мог сделать то, ради чего пришел сюда. — Ее улыбка была быстрой и ослепительной, осветив ее лицо так, что она стала на мгновение еще прекраснее. — Эриады собираются показать мне, как они выглядят. Они привели меня сюда, чтобы я смогла их увидеть. Я уйду ненадолго.
Он беспомощно посмотрел на нее:
— Я не хочу, чтобы ты уходила.
Ее глаза снова стали вслепую обыскивать пространство между ними, как будто она пыталась найти способ добраться до него.
— Ты пришел, чтобы найти Тейнквил, Пен. Ты это сделал. Воспользуйся этим. Найди то, что тебе нужно, чтобы помочь своей тете.
Она еще мгновение помедлила, затем отвернулась.
— Я иду, — сказала она в воздух, обращаясь к тому, что только она могла слышать. Ее голова чуть–чуть приподнялась. — Удачи, Пен.
Он смотрел, как она исчезает среди деревьев, как сильфида, быстро теряясь в изменчивой смеси света и тьмы.
— Удачи, — отозвался он и остался один.
В течение долгого времени он неподвижно стоял перед Тейнквилом, не зная, с чего и как начать, что делать. Дерево должно дать ему одну из своих веток, если он сможет найти способ убедить его это сделать. Из этой ветки будет создан темный жезл, если он сможет выяснить, как именно. Темный жезл поможет ему попасть в Запрет и позволит найти и вытащить оттуда тетю, чтобы вернуть ее домой, если он сможет добраться до Паранора и пройти через портал, созданный зельем под названием жидкая ночь.
Если. Это слово было повсюду. Оно нависало над ним непроницаемой стеной.
Что же он должен делать?
Он подождал еще немного, надеясь, что дерево попытается связаться с ним, что оно возьмет на себя инициативу и покажет ему способ, которым он сможет с ним разговаривать. Но простояв перед ним, как ему казалось, бесконечность, он потерял эту надежду. Попытка наладить общение должна исходить от него. Ведь просителем был он — именно он должен найти способ достучаться до этого дерева.
Он ведь общался с эриадами, просто разговаривая вслух. Сработает ли то же самое с Тейнквилом?
— Меня зовут Пендеррин Омсфорд, — сказал он. — Можешь ли ты понять, что я говорю?
Он почувствовал себя глупо, говоря таким образом, и как только слова слетели с его губ, он понял, что не будет никакого ответа. Тейнквил отличался от эриад. Он должен был отыскать другой способ разговаривать с ним.
Он подошел к дереву и приложил к коре свои руки, медленно поглаживая жесткую, неровную поверхность. Его удивило тепло, которое он ощутил, пульсирующее тепло, которое излучалось наружу, чтобы рассеяться по всему его телу. Он не отрывал рук, пока это тепло просачивалось в него, предполагая, что может быть это начало контакта.
Однако, больше ничего не произошло.
Он отнял ладони от ствола, глядя наверх на плотное гнездо переплетенных ветвей. Над головой в лунном свете переливались листья с оранжевой окантовкой, напоминая ему отсвет заката на поверхности Радужного озера. От этого мерцания исходили какие–то шелестящие звуки, тихие и нежные, и он протянулся к ним своими чувствами, пытаясь разобраться в этих звуках и превратить их в слова.
Но снова ничего не получилось.
Он снова приблизился, оставляя небольшую дистанцию, надеясь, что так он сможет добиться какой–то перспективы. Однако, начав медленно обходить Тейнквил, изучая его строение, у него появились сомнения, как вообще возможно такое создание. С любого угла дерево казалось одинаковым — древним и громадным, представляющим такую загадку, которую мальчик никогда не сможет разгадать. Это было дерево, и в таком ракурсе он понимал его чуть больше. Однако, это было дерево такой необъятности — размером, формой, возрастом и незыблемости, врожденного и глубокомысленного интеллекта, — что оно игнорировало его. Он осознавал его мощь, но никак не мог с ним связаться. Чем дольше он пытался решить, как ему это осуществить, тем больше он убеждался, что это невозможно. Тейнквил был слишком удаленным, слишком чужеродным и слишком непроницаемым для любого, кто не обладал магией друидов.
Хайбер, подумал он, лучше подошла бы для этого. Ему вдруг захотелось, чтобы он все–таки согласился, чтобы она пошла с ними.
Но это было смешно. Ведь Король Серебряной Реки послал не Хайбер. Именно ему было предсказано найти способ связаться с этим деревом.