И что же я тогда сделал, баронет? Можешь смеяться, если хочешь, но первая моя мысль была о том, что я не смогу заплатить своей госпоже за год и буду вынужден отдаться на ее милость. Она наверняка поймет, подумал я. И я направился в сторону ее замка – на юг.
А! Вижу, ты призадумался. Вот и я тоже, сделав лишь несколько шагов. Ее замок находился на юге, и с юга же пришел огонь. Я остановился и некоторое время размышлял, но в конце концов продолжил путь, поскольку идти мне было больше некуда.
На протяжении многих миль я видел вокруг лишь обугленные дома, выжженную землю и почерневшие деревья. В течение всего пути я не встретил ни единой живой души. Я пришел туда, где родился и прожил большую часть своей жизни, и увидел, что осталось от этого места.
Я совершил все необходимые ритуалы, возможно не вполне отдавая себе отчет в том, что они означают. Закончив, я продолжил путь; спал я в открытом поле, и меня согревала сама земля, все еще хранившая тепло опалившего ее пламени.
Когда я наконец достиг замка, он, к моему удивлению, казался неповрежденным. Однако ворота были закрыты и никто не ответил на мой зов. Я ждал минуты, часы, наконец, весь день и всю ночь. Я был страшно голоден и время от времени пытался звать людей, но никто мне не отвечал.
В конце концов, думаю, скорее голод, чем что-либо еще, заставил меня перелезть через стену. Это было несложно, поскольку никто мне не мешал. Я нашел обгоревшее бревно достаточной длины, подтащил его к стене и воспользовался им как лестницей.
Во дворе не было ни единой живой души. На земле лежало полдюжины тел в мундирах тсеров. Я стоял, весь дрожа и проклиная себя за глупость, что не взял с собой еды из сарая.
Думаю, я простоял так около часа, прежде чем решился войти внутрь. Я нашел кладовую и поел. Очень медленно, несколько недель, я набирался смелости, чтобы обыскать замок. Все это время я спал в конюшне, не решаясь воспользоваться даже комнатами слуг. Во время поисков я нашел еще несколько трупов и сжег их, хотя, как уже говорил, был мало знаком с необходимыми ритуалами. Большинство из них были теклами (некоторых я узнал, когда-то даже называл их друзьями), предназначением которых было служить госпоже до самых последних своих минут. Что случилось с моей госпожой, я так никогда и не узнал, поскольку тела ее не нашел.
И тогда я стал править этим замком, баронет. Я кормил скотину запасами зерна, а при необходимости забивал ее на мясо. Я спал в спальне моей госпожи, ел ее пишу и большую часть времени читал ее книги. У нее было множество томов, посвященных магии, баронет. Целая библиотека. А также история, и география, и литература. Я многому научился. Я изучил магию, открывшую передо мной целый мир, и заклинания, которые я знал до этого, казались теперь лишь игрой.
Так прошла большая часть года. В конце зимы я услышал, как кто-то дергает за веревку звонка. Ко мне вернулись старые страхи – наследственная черта любого теклы, что у тебя, господин джарег, вызвало бы лишь улыбку. Дрожа от ужаса, я стал искать укрытие.
Но потом нечто овладело мной. Возможно, это была магия, которой я научился; возможно, все то, что я прочитал, помогло преодолеть глупые страхи; возможно, пережив пожар, я попросту познал ужас в полной мере. И я не стал прятаться. Вместо этого я спустился по большой винтовой лестнице своего нового дома и распахнул дверь. Передо мной стоял дворянин из Дома Лиорна. Он был очень высокого роста и примерно моего возраста; на нем была золотисто-коричневая длинная юбка, ярко-красная рубашка и короткий меховой плащ. На поясе у него висел меч и пара коротких ножей. Он не стал ждать, когда я заговорю, и сразу же заявил:
– Скажи своему хозяину, что герцог Ариллский хочет его видеть.
Чувство которое я тогда испытал, тебе, полагаю, приходится испытывать часто, но я пережил его впервые. Восхитительный, сладостный приступ ярости, который, вероятно ощущает кабан, бросаясь на охотника, не вполне сознавая, что его превосходят во всем, кроме этой ярости, и потому кабан иногда оказывается победителем, а охотник всегда ощущает страх. Он стоял в моем замке и хотел видеть моего хозяина.
Я отступил на шаг и сказал:
– Хозяин здесь я.
Он даже не удостоил меня взглядом.
– Не болтай ерунды, – сказал он. – Немедленно позови своего хозяина, или мне придется поколотить тебя.
К тому времени я уже был достаточно начитан, и прочитанное мною вложило в мои уста слова, которые хотело сказать мое сердце.
– Господин, – сказал я, – ты уже слышал, что хозяин здесь я. Ты находишься в моем доме, и тебе недостает вежливости. Я вынужден попросить тебя уйти.
Тогда он посмотрел на меня с таким презрением, что, будь я в любом другом расположении духа, одно это могло бы раздавить меня. Он потянулся к своему мечу, как я теперь думаю, лишь для того, чтобы ударить меня плашмя, но так его и не вытащил. Я призвал на помощь свои новые способности и метнул в него огненный шар, который, вероятно, мог бы сжечь его на месте.
Он сделал удивленный жест руками, но, кажется, впервые воспринял меня всерьез. Это, дорогой мой баронет, была победа, которой я всегда буду дорожить. Уважение, появившееся в его облике, было для меня столь же сладостно, как холодный напиток для умирающего от жажды.
Он ответил мне магическим ударом. Я знал, что не смогу его остановить, и потому лишь посторонился. У дальней стены позади меня грянул взрыв, сопровождаемый массой дыма и пламени. Я тоже кинул чем-то в него и побежал наверх по лестнице.
В течение следующего часа он гонялся за мной по всему замку; я жалил его своими чарами и прятался, прежде чем он мог уничтожить меня своими. Кажется, я смеялся и передразнивал его, хотя не могу утверждать наверняка.
В конце концов остановившись отдохнуть, я понял, что рано или поздно он меня определенно убьет. Мне удалось телепортироваться в мой столь хорошо знакомый сарай.
Больше я его никогда не видел. Возможно, он приходил узнать относительно причитающейся с моей госпожи дани – не знаю. Но я сам стал другим. Я отправился в Адриланку. По пути я использовал свои новые способности, чтобы заработать денег. Я предлагал свои услуги теклам, мимо домов которых проходил. Искусный волшебник, согласный работать за деньги, которые в состоянии заплатить текла, встречается редко, так что со временем я скопил неплохую сумму. Придя в город, я нашел бедного пьянчугу из Дома Иссолы, который согласился обучить меня придворным манерам и речи за умеренную плату. Несомненно, он учил меня не по придворным стандартам, но для меня было достаточно, чтобы работать в городе вместе с такими же, как я, и честно с ними конкурировать – как маг.
Конечно, я был не прав. Я все еще оставался теклой. Текла, вообразивший себя волшебником, – возможно, это было забавно, но те, кто нуждался в заклинаниях, чтобы предотвратить ограбление, или избавиться от дурных привычек, или укрепить фундамент здания, не воспринимали теклу всерьез.
Я оказался почти без средств, когда попал в Восточный квартал. Не стану утверждать, что жизнь здесь была легкой, поскольку выходцы с Востока любят остальных людей не больше, чем остальные – выходцев с Востока. Однако мои способности оказались, по крайней мере иногда, полезными.
В завершение, лорд Талтош, достаточно сказать, что мне довелось познакомиться с Францем, и я рассказал ему о своей жизни теклы, а он рассказал мне о том общем, что связывает текл и людей с Востока, и о том, что наши народы едва выжили, и о своей вере в то, что так будет не всегда. Он свел меня с Келли, который научил относиться к окружающему миру как к чему-то, что я могу и должен изменить.
Потом я начал работать с Францем. Вместе мы нашли еще несколько текл, здесь и в других местах, тех, кто был в рабстве у наиболее жестоких хозяев. Когда я говорил о терроре Империи, от которого страдаем все мы, Франц говорил о надежде на то, что вместе мы сможем освободить от террора. Надежда всегда была лишь частью его проповедей. Он говорил и о том, что бездействий надежда никогда не осуществится. А если мы порой не будем знать, как именно действовать, Келли поможет нам это понять. Они были одной командой, дорогой мой джарег. Келли и Франц. Когда кто-нибудь не справлялся с заданием, Келли мог его буквально растерзать; но Франц всегда оказывался рядом, помогая неудачнику пережить неудачу. Ничто его не пугало. Угрозы доставляли ему удовольствие, поскольку демонстрировали, что для кого-то он опасен, и доказывали, что мы на верном пути. Таков был Франц, лорд Талтош. Вот почему его убили.