И тут они услышали пение стрелы. Она летела со стороны дружинников. Пётр видел, кто выпустил стрелу. Его, якобы, родственник. Он понимал, что его умения не хватит остановить полёт стрелы, что сейчас она убьёт его. Понимал это и Агрик. Он вскрикнул и обнял Петра, закрыв его собой. И в это мгновение стрела вонзилась в спину дракончика.
С гневом и болью Пётр смотрел в лицо мальчика, который принял свой облик. Вглядываясь в красивые черты, не мог поверить, что мальчик умирает. Он же дракон! Но опыт воина подсказывал, что дракончик действительно умирает. С трудом подбирая слова, Агрик шептал:
- Я рад, что умираю за друга. И я ещё пригожусь тебе в трудную минуту. Я дарю тебе этот меч.... Держи меня крепко....
Голова Агрика свесилась, и Пётр понял, что дракончика больше нет.
Крепко прижав к себе тело Агрика, уткнувшись лицом в его роскошные локоны, Пётр зарыдал. Он не совсем понял слова дракончика, думая, что это предсмертный бред. Но вдруг почувствовал, что тело в руках уменьшается, тает. Когда открыл глаза, то увидел в руках вместо тела друга удивительный меч. Меч - мечта воина - удобный в руках, выкованный из неизвестного металла, чёрного, с золотой искрой. Вот теперь он понял, какой меч искали разбойники.
Бережно неся в руках меч, качая его как ребёнка, Пётр подошёл к дружинникам. Те уже давно схватили стрелявшего, хотя это было бесполезно: тот был не в себе. Вид у него был страшный: изо рта текла пена, взгляд остекленел. В его руках был небольшой лук и несколько стрел за поясом. Стрелы были измазаны клейким веществом, и на каждой было нарисовано маленькое пламя. Пётр взял стрелу и услышал рёв огня. Ему показалось, что пламя на стреле шевельнулось. Его передёрнуло от отвращения.
- Лук и стрелы сжечь, а этого несчастного отпустить, но следить, куда он пойдёт! - приказал Пётр.
Никто не посмел возразить княжичу, хотя лук и стрелы заинтересовали многих. Воина отпустили. Он что-то замычал, сделал несколько шагов, упал... и умер. Вот только сейчас дружинники осознали, что дракончик спас жизнь Петра. Никто не попросил подержать меч. Просто подходили и гладили меч как живое существо.
- А меч куда, с собой возьмёшь? - спросил кто-то.
- Нет, отнесу в церковь, рядом с церковью - камень, он ждёт, - ответил Пётр.
Откуда-то пришло понимание, как поступить с мечом. Камень тревожно загудел, когда Пётр приблизился к церкви. У камня его ждал отец Ефим.
- Слава Богу, ты жив! Места себе не нахожу из-за тревоги за тебя, - кинулся он к княжичу.
Увидев в его руках меч, резко остановился. Всмотрелся в заплаканное лицо Петра и печально опустил голову.
- Не уберегли, не уберегли..., - всё повторял и повторял он, горестно качая головой.
Пётр коротко рассказал о том, что произошло. Камень гудел всё сильнее, обращая на себя внимание людей. Пётр поднял меч над головой, тот ярко засверкал на солнце, а потом с силой воткнул его в камень. Меч вошёл в камень, как в масло. Гудение камня сменилось печальной мелодией. Слёзы полились из глаз.
Драконьи слёзы помогли князю: болезнь отступила. Он стал таким же энергичным, как и раньше, но все дела всё равно передал Петру. А Петра мучили вопросы, от которых он никак не мог избавиться: кто хотел убить Агрика и кто хотел его смерти. Он спросил у отца Ефима, почему погиб дракончик. Драконы живут долго, а Аспиды практически бессмертны. Священник объяснил ему, что стрелы были изготовлены специально для таких драконов. Этот разговор был прерван людьми, пришедшими к отцу Ефиму, после разговора с ними священник надолго уехал. Остался неразрешённым ещё один вопрос: кто хотел убить его самого. Он долго размышлял над этим, но так и не нашёл ответа. Князь видел, что что-то мучает Петра и встревожился. Ему не говорили, что стрела предназначалась брату. Он спросил Петра о том, что его тревожит. И княжич рассказал о случившемся. Князь поведал ему о трагических событиях и о связи судеб его и дракончика.
Князь просил брата быть осторожным. Пётр и сам решил быть бдительным, так как чувствовал какую-то неясную угрозу.
С некоторых пор он стал замечать, что княгиня грустит, часто плачет, сторонится князя. На вопросы не отвечала. Больно и страшно было смотреть на похудевшее лицо, на потускневшие глаза, наполненные слезами. Князь тоже не мог объяснить состояние жены. Решили посоветоваться с отцом Ефимом. Пётр съездил к священнику. Тот приехал и пригласил княгиню на исповедь. Та с радостью согласилась. Видно было по её ожившему лицу, что ей и самой тяжело носить тайну. После исповеди отец Ефим вышел с таким мрачным лицом, что и князь, и Пётр испугались. На их вопросы он только отрицательно, не отвечая, качал головой. А потом снова пригласил княгиню в часовенку. После исповеди княгиня вышла со спокойным и светлым лицом. Она пригласила Петра на прогулку. Он обрадовался, потому что очень любил прогулки со своей названной мамой. Любил её тихий голос, её рассказы о его родителях, советы. Она смягчила его горе после смерти родителей, не только заменила мать, но и стала другом, наставником. Сейчас он с болью поглядывал на её исхудавшее лицо. Она никак не могла начать разговор, страшась чего-то.
- Чем я могу помочь? Какое у тебя горе? Расскажи, тебе станет легче, - Пётр взял руку своей названной мамы и прижал к своей щеке.
Княгиня слабо улыбнулась:
- Как ты вырос! Совсем стал взрослый. Защитник!
- Нехорошо приставать к жене брата, щенок! - воскликнул, появляясь из-за угла князь.
Услышав голос князя, княгиня нервно отдёрнула руку. Она побледнела, глаза вновь наполнились слезами. Пётр удивлённо смотрел на брата: таким гневным он никогда его не видел. Глаза брата сверкали, лицо покраснело; сжимая кулаки, он с ненавистью смотрел на Петра. Петра поразил ненавидящий взгляд. Княжич ничего не успел сказать. Князь продолжил:
- Шёл бы ты в монахи, если жениться не хочешь. Не блуди с чужими жёнами. Взрослый стал, вырастили, иди к кому-нибудь воеводой, на моё княжество рот не раззевай.
Пётр молчал, не узнавая брата.
- Да брат ли это, - пришла странная мысль, - у брата и мысли не возникло бы ревновать братишку к княгине, а власть он давно передал Петру.
- Я как раз матушке хотел рассказать о своей невесте, ты иди, мы сейчас придём.
Он повернулся к княгине, снова взял её руку:
- Успокойся, матушка, это не князь, расскажи, как всё началось, мы справимся с этой бедой.
Княгиня кивнула Петру.
- Не знаю, как об этом с сыном говорить, стыдно.
- Я знаю тебя, матушка, ни в чём плохом по своей воле ты замешана не будешь. И сейчас с тобой говорит не сын, а князь, который обязан знать обо всём, что происходит.
- Хорошо, я расскажу. Это началось, когда заболел твой брат. Ходил погасший, как старик. Он только виновато поглядывал на меня. Однажды он сказал, что даст мне развод, если встречу новую любовь. Я об этом не желала слышать. Ведь когда-то мы дали клятву, что только смерть разлучит нас. Не могла нарушить клятву, а ещё я очень люблю твоего брата. Когда ты уехал к Волхву, ему было особенно плохо. В тот день он даже не вставал. Я весь день просидела рядом, ухаживая за ним. Каково же было моё изумление, когда ночью он вошёл в мою опочивальню, бодрый, свежий, благоухающий. Упал передо мной на колени, стал говорить о своей любви. Сначала меня охватила радость - случилось чудо: князь выздоровел, а потом появились сомнения. Ты этого пока не знаешь, но любящий узнает любимого под любым обличьем. Так вот это не был твоим братом. Я ускользнула от его ласк, ссылаясь на то, что не готова к таким переменам в его состоянии, что сама ослабела за время его болезни. Тогда он стал угрожать. С этого времени жизнь моя стала адом. Днём князь - ласковый, чуткий, заботливый, ночью - злой, раздражительный, язвительный. Я сказала, что уйду в монастырь. Теперь я невеста Бога, и мирские ласки мне чужды. Как же он разгневался! А тут и князь стал выздоравливать! Я радовалась и в то же время боялась, что его убьют. А потом это существо объявило, что он - Змей, полубог, что я должна радоваться, что он соизволил обратить на меня внимание. Он сказал, что бессмертен, потому что у Петра нет агрикова меча. Агрика убили. Если я не полюблю его, он убьёт и князя, и тебя. Княгиня снова заплакала.