Пора переходить к фокусам. Это я уже делать научился, и сейчас продемонстрирую на полную катушку.
– Вы можете мне не поверить. Но то что я вам сейчас покажу, должно убедить вас обоснованности наших опасений.
Делаю два паса руками, и в аудитории начинают моргать лампочки. Реально так, ярче, слабее, плавает напряжение на лампочках.
– Электрика позвать? Чтобы вы убедились в том, что с сеть вообще-то всё нормально? Или вам еще на ваших ноутбуках тоже самое проделать?
Нет, на ноутбуках они, конечно, не хотят. Я, вообще-то мог бы и розового слона им показать, да вот беда то, розового слона не зафиксируют камеры, доклад-то пишется сразу на три камеры. Плохие у нас камеры, цифровые, вот на плёнке бы розовый слон точно проявился. Ну и ладно, хватит с них и манипуляции электричеством, это тоже фокус не очень простой, всё под контролем держать следует.
– А еще я хочу заявить в вашем присутствии, что деятельность этой пресловутой группы ЗАЕТЦ стала переходить из околонаучной в шпионско-криминальную. В самое ближайшее время мы передадим имеющиеся у нас сведения о финансовых аферах, участии в криминальных разборках и создании непосредственной угрозы жизни и здоровью некоторых наших граждан, а также о подкупе должностных лиц и сотрудников спецслужб нашей страны. Часть документов также будет направлена в международные органы и в сенатские комиссии США.
Блефую, конечно, нет у нас пока таких документов, да и быть не может, но должны, должны испугаться. И увидеть должны – завтра, да нет, уже и сегодня в интернет выложат всё, что тут было, в том числе и ошарашенную, поплывшую аудиторию – ну точно, розового слона увидели.
Ведь оно как бывает. Живет себе человек, живет, и вдруг натыкается на золотую жилу. И сразу всё становится пучком. Вернее не сразу. Жилу же еще разработать надо. Застолбить. Занять нишу. Отбиться от проклятых конкурентов и от любителей поживиться на дармовщинку.
А их, любителей поживиться на дармовщинку, ой как много. Главное, он них, от любителей этих, пользы-то никакой. Вот была бы польза, мы бы и их приладили к делу динамо-машину крутить, ток в слаборазвитые регионы давать.
Что всё-таки изменилось? Я стал добрее? Терпимее? Понятливее?
Да вовсе нет, я просто как был очень ленивым, так очень ленивым и остался. И спасать человечество и цивилизацию я немного утомился.
Хватит. Наспасались. Хорошо, хоть до смертоубийства дело не дошло. Я вообще не люблю смертоубийства. Вот такой я гуманный, хотя и не в гуманизме тут дело.
И не в том, что в заповедях написано. Просто ценности несоизмеримые. Это в игре всё просто. Мочи, кого нипопадя и будешь прав. И будешь победитель. Я в такие игры не играю, разве что в шахматы. Ну, или в дурака подкидного.
Правда в дураке не убивают, а просто бью, дама бьёт вальта, король даму, туз вообще всех бьёт, но о смертоубийстве там речи нет вообще. А в шахматах вообще не бьют, там просто едят. Или кушают. Мы с Валькой, так вообще выпиваем.
Так и говорим, чтобы понятно было – я выпил твою ладью. Раньше ели. Ну, когда фигуры были из шоколада. А теперь всё, уже не едим, а пьём. Так гораздо веселее. И смешнее.
Не буди Лихо пока оно тихо. Себе дешевле будет. Я вот забыл эту народную мудрость и разбудил. Нечаянно. Себе на голову.
Нет, это я ему, Лиху одноглазому этому, чуть на голову не наступил, вот оно и проснулось. Я его себе таким жутким циклопом представлял, который еще там, в пещере баранов считал, но нет. Симпатичное у меня Лихо, милое даже. Только вот разбудилось.
Разбудившееся Лихо – это вам не Лихо, когда оно тихо, это совсем наоборот.
– Антон Владимирович, я не понимаю, что происходит. У меня такое ощущение, что меня взяли сюда в качестве подопытного кролика. – Вадим выглядит несколько смущенно, видно, что разговор этот для него важен и непрост.
– Вадим, мы здесь все подопытные. Ты это очень точно выразил, более того, я тебе скажу сейчас адын умный весчь, только ты не обижайся. – Резко пытаюсь понизить градус беседы, главное не пришибить молодого человека, он всё верно понял, только трудненько ему будет с этим смириться и жить.
– Ты всё верно понял, что взяли тебя сюда ни за какие не за заслуги, и уж тем более не из жалости. Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели. – Пальчиками обозначаю цитату, растягивая улыбку на пол-лица. – Тут вот какое дело. Мы на самом деле, как ты выразился, кролики, но не только и не столько кролики.
– Мы не такие, как они. И ты это тоже почувствовал сразу, тебе раньше никогда не приходилось этого ощущать в таком объёме. Нам не дают таблетки, на нас не воздействуют приборами. Потому что ни приборов, ни таблеток и нет никаких.
– Я не буду нести всякую эзотерическую чушь, потому что в этом совершенно не разбираюсь, да и не собираюсь разбираться. Потому что во всех этих, так сказать, учениях, может и есть крупинка истины, но она зарыта под таким слоем дерьма, что её просто не раскопать.
Проще уж эту крупинку на голом месте синтезировать, чем там докапываться. – Вот, началось, что-то типа 'Стоять сюда, смотреть смирно, начинается чистка щенка под капитана', и эту миссию мне выполнять придётся.
Ну что поделать, саксаул, он и Африке саксаул, а саксаулом я себя с детского сада понимаю. Почему-то ровесники сразу признают во мне саксаула, а старшие товарисчи пытаются назначить меня самым главным. Среди ровесников, естественно, как в детском саду.
Мне в душе, иногда, даже чуть обидно было, когда самым главным пытались не меня назначить, вернее, что если меня не пытались, я сразу к таким старшим товарисчам терял пиетет. Но самым главным я никогда не становился, или, если и становился, то буквально на очень недолго.
Потому что строем я ходить никогда не умел, да и по-правде, учиться не собирался. Терпеть ненавижу, когда меня строят, но и сам строить никого не люблю. Хотя, иногда, впрочем, довольно часто, занять место в строю, слиться, ощутить себя 'одним из', пошагать в ногу, и даже чуть-чуть увести 'роту под свой барабан' – мне бывает по кайфу.
– В общем так. Босс тебе по ушам, конечно, проехался, сам понимаешь, работа у него такая. В голову не бери. Приходишь, уходишь, блюдёшь дисциплину, делаешь, что сказано, из штанов не выпрыгиваешь. И не пытайся соразмерить свою зарплату с теми результатами, которые ты наработал – нам платят не за них.
– Можешь считать себя кроликом, а зарплату морковкой, тем более, что в этом есть сермяжная правда. Платят нам всем тут за то, что мы тут находимся, это, во-первых, в смысле, как бы под присмотром, а во-вторых, сейчас на самом деле что-то происходит, и мы тут находимся не просто так, а в качестве фокус-группы, если тебе так понятнее.
– Но и не только. Уже одно то, что мы здесь, каким-то образом на то, что происходит, влияет, каким образом – никто не знает. Кроме нас. Мы тоже не знаем. Но знаем, что оказывает. Так что не заморачивайся. Но и не выпадай из процесса, проявляй любознательность. Или наоборот, не проявляй. От этого ничего не зависит. Или что-нибудь, да и зависит. Я не знаю.
NoЛюди никогда не бывают ни безмерно хороши, ни безмерно плохи.
Глава 4, в которой люди никогда не бывают ни безмерно хороши, ни безмерно плохи
По голосу его, как по мосту,
Вновь возвращаюсь – с головой повинной.
Танцующей походкой балерины
Я прохожу лавину за лавиной,