Пчела
Я трудовая пчела на белом снегу,
Я трудовая пчела на белом снегу,
Я совершаю свои круги под стеклом.
Мы станем друзьями - я знаю, что будет потом.
Да, я знаю, что будет, но я ничего не могу.
Ты живешь здесь, твоя листва на ветру,
Я только гость, я ценен тем, что уйду.
Мы рвемся к теплу, как дети в зимнем лесу,
Наши руки в огне, наши тела на весу.
Я скажу тебе: "Здравствуй", и я имею это в виду.
В сотах ждет мед, трепещущий и живой.
В моих сотах ждет мед, ты знаешь его - он твой.
Открой мои двери своим беззвучным ключом.
Мне сладко быть радостью, но мне страшно стать палачом,
Но одно идет вместе с другим, пока в сотах ждет мед.
Я трудовая пчела на белом снегу,
Трудовая пчела на декабрьском белом снегу,
Я совершаю свои круги под стеклом.
Мы станем друзьями, я знаю, что будет потом,
Да, я знаю, но я ничего не могу.
Аделаида
Ветер, туман и снег - мы одни в этом доме.
Не бойся стука в окно - это ко мне,
Это северный ветер - мы у него в ладонях.
Но северный ветер мой - мой друг,
Он хранит то, что скрыто.
Он сделает так, что небо будет свободно от туч
Там, где взойдет звезда, Аделаида.
Я помню движенья губ, прикосновенья руками.
Я слышал, что время стирает все.
Ты слышишь стук сердца - это коса нашла на камень!
И нет ни печали, ни зла, ни гордости, ни обиды.
Есть только северный ветер, и он разбудит меня
Там, где взойдет звезда, Аделаида.
Она моя драма
Она движется, ее движенье, как архитектура.
Вспоминая об этом - нет, лучше не вспоминать об этом.
Что делать смертному с плотью, в которой нет ни цветов, ни ветра?
Она всегда заставляет нас ждать себя божественно долго.
Она моя драма - что я могу сказать больше?
Она моя драма.
Это совершенный мир, это дорога в другую сторону.
Мы встретились с наукой дважды
Я так и не понял, что делать с этим.
Теперь мы будем петь о любви,
Мы найдем ее на завтрашних картах,
И когда наступает финал, мы будем смеяться
Мы не были слепы!
Она моя драма - что я могу сказать больше?
Она моя драма.
Как продолжается бой
Если б каменный уголь умел говорить,
Он не стал бы вести беседы с тобой,
И корарский мрамор не стал бы смотреть тебе вслед.
Но ты занят войной,
Ты стреляешь на тысячу верст и на тысячу лет,
И я ничего не отвечу, когда меня спросят
Как продолжается бой?
В эротических снах молодого дворника
Ты будешь пойман в трубе,
И надменные девы привяжут тебя к станку.
И они коронуют тебя цветами
И с песнями бросятся прочь,
На бегу забывая самое имя твое,
И никто не вспомнит здесь о тебе.
И когда наступит день серебра,
И кристалл хрусталя будет чист,
И тот, кто бежал, найдет, наконец, покой,
Ты встанешь из недр земли
Исцеленный, не зная, кто ты такой.
Я хотел бы быть рядом,
Когда всадник протянет тебе еще не тронутый лист.
Трамвай
Близилась ночь, рельсы несли свой груз.
Трамвай не был полон, фактически он был пуст.
Кроме двух-трех плотников, которых не знал никто,
Судьи, который ушел с работы, и джентльмена в пальто.
Судья сказал: "Уже поздно, нам всем пора по домам.
Но Будда в сердце, а бес в ребро:
Молчать сейчас - это срам.
Скамья подсудимых всегда полна
Мы, по крайней мере, в этом равны,
Но если каждый из нас возьмет вину на себя,
То на всех не хватит вины".
Плотник поставил стакан на пол и ответил: "Да, дело- труба.
Многие здесь считают жизнь шуткой, но это не наша судьба.
Лично я готов ответить за все - а мне есть за что отвечать.
Но я пою, когда строю свой город, и я не привык молчать".
Судья достал из кармана деньги и выбросил их в окно.
Он сказал: "Я знаю, что это не нужно, но все-таки, где здесь вино?
Едва ли мы встретимся здесь еще раз, под этим синим плащом,
И я прошу прощенья за все, что я сделал, и я буду прощен".
Когда вошел контролер, скорость перевалила за сто.
Он даже не стал проверять билеты, он лишь попросил снять пальто.
В вагоне было тепло, и ночь подходила к концу.
И трамвай уже шел там, где не было рельсов, выходя напрямую к кольцу.
Яблочные дни
Они говорили всю ночь, я говорил как все.
Но, правду сказать, я не знаю о чем шла речь,
Я был занят одним - тем, насколько ты близко ко мне.
Я могу сказать тебе то, то, что ты знала во сне,
Я приглашаю тебя работать вместе со мной,
Приближая наступление яблочных дней.
Я мог бы купить тебе дом по эту сторону дня,
Но чтобы идти сквозь стекло, нужно владеть собой,
А это одно из тех качеств, которох нет у меня.
Но кто-то играет, и я должен петь, и с каждым днем все сильней.
Мое ощущение, что это просто мой метод любви, и
Я ожидаю наступления яблочных дней.
У этой науки нет книг, но кто пишет книги весной?
И если, закрыв глаза, смотреть на солнечный свет,
То можно увидеть кого-то из тех, кто работает вместе со мной.
И деревья, растущие здесь, растут из древних корней.
Ты спрашиваешь меня, зачем капитаны стоят на башнях?
Они приближают наступление яблочных дней.
Под небом голубым
Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой,
А в городе том сад,все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы:
Одно как желтый огнегривый лев,
Другое - вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят.
Пускай ведет тебя звезда дорогой в дивный сад.
Тебя там встретит огнегривый лев,
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел бзор незабываемый.
Сны о чем-то болшем
Февральским утром выйду слишком рано,
Вчерашний вечер остается смутным,
В конце концов, зачем об этом думать
Найдется кто-то, кто мне все расскажет.