— Теперь десять с половиной часов. — сказал он. — Лагерь не будет совершенно очищен до полуночи, мы отправимся в два часа с несколькими, выбранными мной людьми.
— Тогда, если вы позволите, я удалюсь, чтобы немного отдохнуть до отъезда.
— Хорошо, мой друг, не забудьте быть здесь в половине второго.
— Это решено, генерал!
Они обменялись горячим рукопожатием, и дон Аннибал направился к двери хижины.
В тот момент, когда он хотел выйти, раздался звук лошадиных копыт.
— Quien Vive? — вскричал часовой.
— Mexico eindependencia! (Мексика и независимость!) — отвечал голос, который дон Аннибал тотчас узнал.
— Que gente? (Какие люди?) — продолжал солдат.
— Полковник дон Орелио Гутиеррец! — прозвучал ответ.
— Пропустите! Пропустите! — кричал генерал.
— Проходите! — сказал часовой.
— Останьтесь, — обратился дон Пелажио к дону Аннибалу, — этот неожиданный визит принесет нам, без сомнения, важную новость.
Владелец гасиенды дель Барио вновь занял место у стола.
Всадники сошли с лошадей, послышалось бряцанье тяжелых шпор на утрамбованной почве, и пятеро человек вошли в хижину. Четверо остановились у двери, наполовину скрытые во мраке, пятый подошел к генералу.
Это был дон Орелио.
— Как произошло, полковник, — спросил генерал, не дав ему раскрыть рта, — что вы здесь, вместо того чтобы находиться на порученном вам посту?
Дон Орелио почтительно поклонился своему начальнику.
— Генерал, — отвечал он, — я в точности исполнял ваши приказания. Дивизия, отданная вами под мою команду, на своем месте. Но я счел долгом лично привести к вам этих четырех людей, которые желали видеть вас немедленно.
— А! — сказал генерал, бросая вопросительный взгляд на незнакомцев, которых рассмотреть мешала темнота. — Кто они?
— Они скажут вам это сами, генерал! Теперь, когда моя миссия исполнена, позвольте мне удалиться, чтобы пораньше вернуться к своему посту.
— Идите, сеньор. Может быть, вам лучше было совсем не отлучаться!
Полковник не ответил, почтительно поклонился и вышел. Почти тотчас же послышался быстрый топот лошади.
Настало минутное молчание. Дон Пелажио внимательно изучал четырех незнакомцев, стоявших неподвижно на одном месте. Наконец, он решил с ними заговорить.
— Подойдите, сеньоры, — сказал он, — и потрудитесь сообщить, кто вы!
Двое подошли. Когда они очутились в освещенной части хижины, то отбросили плащи и сняли вигоневые шляпы закрывавшие их лица.
— Канадец! — вскричал дон Аннибал с жестом удивления.
— Граф Мельгоза! — произнес не менее изумленный доя Пелажио.
Это были действительно Оливье Клари и граф.
— Кажется, вы не ожидали нас, генерал? — сказал весело охотник.
— Честное слово, нет, — отвечал дон Пелажио, протягивая им руки. — Я не ждал ни того, ни другого, но это не отразится на моем приеме.
— Благодарю! — сказал граф.
— Я считал вас мертвым! — прибавил священник.
— Э! — произнес канадец. — Немного до этого оставалось. Вы отправили меня просто к бешеному зверю, но все равно, я освободился.
— Тем лучше, но вы должны испытывать нужду в отдыхе. Кто вас сопровождает?
— Это один из моих доверенных пеонов, а другой — пленник, пойманный сеньором Оливье! — отвечал граф.
— Да, да, — подтвердил охотник, — мы сейчас поговорим об этом весельчаке.
— Какому счастливому случаю должен я приписать ваше присутствие здесь, сеньор граф?
— Желанию вас видеть, кабальеро.
— А! А! — сказал генерал, бросая на него проницательный взгляд. — Вы, наконец, соглашаетесь перейти на нашу сторону? Это было бы большой радостью для нас, сеньор граф.
— Вы ближе к истине, чем думаете, сеньор Падре, — отвечал граф с улыбкой. — Я не перехожу в ваши ряды, как вы предположили, но зато я не против вас. Я отказался от всех своих полномочий, одним словом, я на нейтральной почве!
— Гм! Плохое положение, граф.
— Может быть, сеньор, но я желаю теперь сохранить его. Далее, чтобы быть откровенным, признаюсь, что имею дело, главным образом, к сеньору дону Аннибалу.
— Ко мне? — вскричал, приближаясь, гасиендер.
— К вам, мой друг. Но прежде, чем я вам объясню суть моего дела, позвольте, пожалуйста, сеньору дону Оливье отдать отчет вашему начальнику об исполнении порученного ему дела.
— Хорошо! — отвечал дон Аннибал, отступая назад.
— Ну так говорите, полковник! — сказал отец Сандоваль.
— Разве я еще полковник? — спросил охотник.
— Dame! Так как вы живы, то я не вижу причины, почему вам не быть им. Тем более, что я как нельзя лучше доволен вашим лейтенантом Лунным Светом. Ваша честь оказала мне большую услугу.
— Тогда все идет хорошо! — сказал радостно охотник, щелкая пальцами и лихо закручивая свои тонкие усы.
После этого открытого выражения радости он начал свой рассказ, который генерал слушал с самым глубоким вниманием.
Когда охотник говорил о похищении бумаг, дон Пелажио прервал его.
— А эти бумаги с вами? — живо спросил он.
— Вот они! — отвечал охотник, вынимая их из кармана и кладя на стол.
Генерал взял их и, подойдя к факелу, заботливо пробежал глазами.
— О! — вскричал он порывисто. — Я не ошибся, все намечено, как я предвидел. Теперь я держу его в руках, он не убежит! Полковник, вы исполнили свое дело, как умный и благородный человек. Я вспомню об этом при случае! Продолжайте, я вас слушаю! — прибавил он, прижимая бумаги к груди.
— Э! — сказал весело охотник. — Кажется, я совершил дело лучше, чем думал!
— Лучшего исхода не могло и быть!
— Ну, тем лучше. Ваши слова, генерал, доставляют мне тем большее удовольствие, что я обращусь к вам, вероятно, скоро с просьбой.
— Наперед согласен исполнить, если она зависит от меня!
— От вас решительно, генерал. К тому же это услуга, которую я хочу оказать дону Аннибалу де Сальдибару, вашему другу.
— Мне? — вскричал с удивлением владелец гасиенды.
— Да, вам, сеньор!
Граф приложил палец к губам, чтобы дон Аннибал молчал. Тот, удивленный жестом своего друга, невольно замолчал, но тайное беспокойство овладело им.
Охотник продолжая свой рассказ.
— Итак, как я имел честь говорить вам, генерал, — сказал он, — мы оставили гасиенду дель Барио утром. Наши лошади, утомленные длинным путем, продвигались вперед с трудом. Мы изнемогали от жары. Кроме того, было уже поздно и наступил час отдыха. Между тем на дороге попалась пещера. Я предложил графу остановиться в ней, и он согласился. Я вошел в этот грот, и, исследовав его во всех направлениях, знаком пригласил своих спутников присоединиться ко мне. Этот очень обширный грот образовывал несколько галерей. Извините, что я посвящаю вас в такие подробности, генерал, которые покажутся вам, может быть, лишними. Но они необходимы.
— Ну, ну, полковник, я вас слушаю с живейшим интересом! — отвечал генерал, внутренне посылавший канадца от чистого сердца к черту, но не считавший нужным громко высказывать этого.
— Мы устроились как могли лучше в одной из самых отдаленных галерей грота. Мои спутники и сам сеньор граф готовились заснуть. Признаюсь, и я расположился сделать то же, как вдруг звук шагов, довольно близких к тому месту, где мы находились, поразил мой слух и прогнал мой сон. Я лег на землю и осторожно пополз по направлению услышанного шума.
Я не ошибся: мы были не одни в гроте. Туда пришел человек, это был индеец. Я узнал его по костюму, так как он стоял ко мне задом. Положив на землю довольно объемистый пакет, индеец оглянулся, поворачивая голову во все стороны. Я затаил дыхание из страха быть открытым, так заинтриговал меня этот человек. Наконец, убедившись, что он один и никто не может его видеть, он совершенно сбросил покрывавшее его платье. Потом, оставив всю снятую одежду в беспорядке, он бросился, как испуганный олень, из грота. Я более не понимал ничего и не далек был от того, чтобы счесть его за сумасшедшего. Когда он вернулся, разрисовка его исчезла: он вымылся в реке. Обсохнув, он вновь оделся, но не в прежний костюм, а в другой, находившийся в пакете, который он положил вначале на землю. Но тогда произошло странное событие: мой индеец вдруг превратился в мексиканца.