«А результаты твоего творчества куда исчезают?» — урезонила себя Габи, принимаясь за сервировку стола. Столько вилок, вилочек, ножиков, ножей, — черт их знает, какие по правую руку от тарелки, какие по левую? Да и тарелок тоже без числа, от огромных, как колеса, до крохотных, как линзы очков. Не успела Габи расположить в разумном порядке строй рюмок, рюмочек и бокалов вокруг сверкающих пирамид тарелок, как Белла стремглав вылетела из-за белой двери в ореоле пьянящих кухонных ароматов — чего там только не было: лук, чеснок, перец, сельдерей, мята, кинза и еще какие-то неведомые приправы! На Белле не было кружевного чепчика, но ее белый кружевной фартучек был точно такой, о каком сегодня мечтала Габи. Без всякой жалости к нежным кружевам, вытирая об них руки, она закричала:
«Иди, отпирай ворота! Он подъезжает!»
И Габи побежала. Не поглядевшись в зеркало, не прифрантившись, она, как стояла, в синем в белый горошек сарафанчике с белой оборкой над загорелыми коленками, помчалась отпирать ворота. Вообще-то они отпирались с помощью укрепленного возле входной двери компьютера, но сегодня умный приборчик, как назло, забарахлил, а вызванный по телефону наладчик еще не пришел, и Габи пришлось собственноручно разводить в стороны тяжелые чугунные створки, чтобы впустить во двор белую «Субару».
Сидевший за рулем хоть и голубоглазый, но вовсе не мальчик, а вполне зрелый парень притормозил машину и, опустив стекло, предложил на чудовищном американском иврите:
«Хочешь тремп?»
Хоть ехать до гаража было недалеко, Габи и не подумала отказываться. Ее саму восхитило, как ей удалось синей в горошек бабочкой впорхнуть в кондиционированный уют «Субары» и грациозно приземлиться на пассажирском сиденье, предоставив на обозрение водителю свои обольстительные ножки. Что ножки у нее обольстительные, она в этот момент не сомневалась, и в этом был главный секрет ее обаяния, который никак не могла постигнуть бедная Инна.
Заводя машину в гараж, голубоглазый водитель попытался найти для Габи место на социальной карте хозяйской семьи:
«Разве у них есть дочка?».
Пока он втискивал «Субару» в узкую щель между «Мерседесом» Беллы и «Вольво» Иоси, Габи успела оглядеть себя в зеркальце заднего вида, и осталась довольна увиденным. Она выпорхнула из машины так же изящно, как впорхнула, и ответила непринужденно: «Никакая я им не дочка. Меня зовут Габи, я у них — прислуга. А ты — Эрни?».
«Ничего себе, прислуга! — присвистнул Эрни. — Ты что, ничего лучше найти не могла?»
«А разве тут плохо?» — отпарировала Габи, вводя его в тропический сад под прицельный огонь пронзительного взгляда хозяйки.
«Я вижу, вы уже сговорились, — с каким-то непонятным торжеством констатировала Белла. — Иди, проводи Эрни в гостевую комнату и возвращайся готовить стол к ужину».
Напрасно Габи вообразила, что подготовку стола к ужину она уже завершила — Белла нашла в ее сервировке множество мелких недоделок и упущений. Кроме того, нужно было красиво расположить цветы в вазах, а вазы разбросать по столовой так непринужденно, словно они сами там выросли.
«Раньше для приема гостей я приглашала кейтеринг, — грустно сказала Белла. — Приезжали официанты в белых пиджаках, которые точно знали, какие вилки и ножи соответствуют друг другу, и в каком порядке расставлять бокалы. Не то, что теперь...»
«А теперь вилки, ножи и бокалы выстроены в том порядке, какой выбрала для них ты...» — мысленно дополнила Габи, и не нашла в своем сердце подлинного сочувствия горестям хозяйки. Ее больше занимали собственные горести, но и на них не было времени — оказывается, процедура сервировки стола только начиналась.
Правда, таскать из кухни приготовленные Беллой яства Габи не пришлось, для этой цели она выкатила из стенного шкафа специальный столик на колесиках и принялась расставлять фарфоровые салатницы на сверкающей поверхности стола.
«Господи, а где же бокалы для супа?» — всплеснула руками Белла.
«Чего только богачи не придумают — бокалы для супа, тарелки для шампанского и ножи для мороженого, — восхищалась Габи, дополняя сооруженную ею на столе коллекцию хрустальными тюльпанами на высоких ножках. — Интересно, какой суп достоин замутить чистоту этих девственных сосудов?».