Но все закончилось так же внезапно, как и началось. С громком хлюпающим звуком Ефросинья резко снялась с моего члена. Выпрямляясь, взмахом головы откидывая непослушные волосы назад. И густая белесая струя семени легла мне на живот. Толчком. Еще одним. Застыла на кончике головки последней крупной каплей, медленно стекающей вниз.
— И все? — внезапно улыбнулась слегка раскрасневшаяся Ярославна, наконец-то вновь встречаясь со мною глазами. — Так быстро?
Она протянула руку и мазнула кончиком указательного пальчика по одной из молочно-белых дорожек у меня на животе. Растерла подцепленную капельку меж пальцев и неожиданно потянула их в рот.
— Госпожа... — только и смог выдавить из себя я, совершенно потрясенный всем происходящим.
И тут же с удивлением перевел взгляд вниз. Туда, где ладошка княгини по-хозяйски обвила мой, как оказалось, и не думающий пока, не смотря ни на что, сникать инструмент.
— А, нет. Еще не все, — с удовлетворением отметила Ефросинья, облизывая вымазанные в моем семени пальчики. — Ах, молодость!
С этими словами она плавно повела плечиком, позволяя платью соскользнуть с него вниз. Высвободила из платья одну руку и уже быстрее сдернула его и со второго плеча. Качнулась ничем более не сдерживаемая и не прикрываемая грудь княгини. Я лишь тихонько застонал сквозь плотно сжатые зубы. Нет, ну ведь кто бы мог подумать, что от стояка может быть так больно? Но отвести взгляд от этих крупных, вишневого цвета, с темными ореолами, сосков было уже просто выше моих сил.
А Ярославна, меж тем, словно издеваясь надо мной и красуясь, подхватила обе свои грудки ладошками. Взвесила их. Стиснула меж собою. И, внезапно скользнув по мне назад и вниз, опустилась, накрыв ими мой член. Обволакивая его. Заключая в мягкий, шелковистый плен. Потянула чуть вперед, так что головка полностью скрылась меж ними. И тут же резко назад, смазав последнюю каплю семени, застывшую на самом кончике. Вперед. И назад. Вперед. И назад. Мне оставалось лишь тяжело и судорожно дышать, наблюдая за тем, как на прекрасной груди моей госпожи остаются все новые и новые белесые разводы. И как язычок ее все чаще и все требовательнее теребит мою головку, когда она снова становится видна.
В какой-то момент я тихонько зашипел, весь внутренне напрягаясь, готовясь к новому неизбежному извержению. Но именно в этот миг Ефросинья вдруг резко отпрянула от меня, подтянулась вперед, нависнув надо мною и почти касаясь затвердевшими своими сосками моего лица.
— Не так быстро, мальчик, — с улыбкой покачала она головой. — Не так быстро. Не смей забывать и про свою госпожу.
— Да... но я... — попытался было что-то пролепетать я в ответ.
Но пальчики княгини уже коснулись моих губ, призывая к молчанию. Ефросинья запустила ладошку под себя, перехватив мой член у основания, и властно направила его ко входу в свое лоно. Я закусил губу. Влажные складки ее пещерки с готовностью пропустили внутрь головку. Ярославна зажмурилась. Чуть приоткрыла ротик и медленно начала опускаться на мой ствол.
— О-о-о...
Я, казалось, даже перестал дышать. Это не шло уже ни в какое сравнение ни с чем из того, что было прежде. Мгновения тянулись вечно. Живое пламя плотными кольцами охватывало мою плоть, все глубже и глубже проникающую в запретное. Я впервые не сдержался, и дрогнувшая рука моя таки легла на обнаженное бедро госпожи. Жадно стиснула его.
— Да, вот так, смелее, — приободрила меня княгиня, глядя сверху-вниз с поощряющей улыбкой, и тут же, когда головка моя наконец-то уперлась в нечто, ограничивающее дальнейшее проникновение, хотя, признаться, размеры мои еще вполне позволяли, чуть сморщилась, болезненно зашипела. Поймала вторую мою руку и, направив ее к своему лону, помогла моим пальцам найти плотную кожистую складку чуть выше того места, куда был погружен член. — Здесь, — ставшим вдруг немного хрипловатым, прерывистым голосом велела она. — Очень важно. Тссс... — качнулась вверх на моем стволе. — Никогда не забывай помогать женщине. Ох... — вновь опустилась до конца. — Если не хочешь слишком часто разочаровывать ее тем, как быстро все кончается.
Я в первый раз нашел в себе достаточно смелости, чтобы открыто взглянуть прямо в глаза своей госпоже. Кивнул. Смял бугорок промеж пальцев, одновременно с этим потянув ее за бедро на себя. Отпустил, позволяя качнуться назад. Поймал губами мелькнувший перед самым лицом сосок. И снова потянул на себя. Поймал следующий и, аккуратно сжав его зубами, уже не отпустил, даже когда она попыталась откинуться назад. С неимоверным наслаждением впитал в себя звук ее протяжного, полного сладкой боли стона.